Из темноты выскочило несколько мутантов. Одни из них подскочили к старикам, подняли их и понесли куда-то в
Из темноты выскочило несколько мутантов. Одни из них подскочили к старикам, подняли их и понесли куда-то в темноту. Несколько бледных мешком окружили Мила и стали наседать на него. Волей-неволей пришлось пятиться в ту сторону, где было свободное место. Впрочем, это истязание длилось недолго. Пол под ногами Мила оборвался, и он сорвался в яму. Короткий, но запоминающийся полет, и он приземлился, как и все кошки, на четыре лапы. - Ну наконец-то! Жив! Мил двинулся в сторону знакомого голоса, но уперся в ржавую металлическую решетку. Он попробовал с ходу проломить ее, но ничего не вышло. - И даже не пытайся, приятель. - Квар грустно смотрел на него с той стороны. - Бобо уже пытался разорвать паутину, но она слишком крепка. - У вас все в порядке? - поинтересовался Мил, вглядываясь в кромешную темноту. - Да. Спихнули поодиночке. Все здесь, и все относительно здоровы. Альвареза только успокоиться не может. В темноте слышалось упрямое сопение, скрежетание и редкие удары чего-то массивного о пол. - Чего это он? - Пытается выбраться через верх. Но скорее всего ничего не получится. И так до крови весь разбился. - А Шейла? - А что Шейла? Мил даже себе не мог объяснить, почему он спросил у старой пантеры о девчонке. - С ней все в порядке? Квар посопел, помолчал, но потом выложил: - Знаешь, Мил, я, конечно, уважаю тебя. Ты силен, умен и все такое прочее. Но закон джунглей гласит, что альбинос не имеет права на продолжение рода. - Да ты что, старик? - Возмущению Мила не было предела. - Ты вообще соображаешь, о чем сейчас сказал? Ты что думаешь? Чтобы я, человек, вздумал ухлестывать за твоей зверюгой? Да я... - Жаль, что ты сейчас за паутиной, - вздохнул староста. - Я б тебе по-стариковски шею-то надрал за слова дерзкие. Ишь ты! За зверюгой ухлестывать! А сам-то ты кто? Рожа альбиносская. Мил хотел было хорошенько разозлиться, но потом передумал и, свалившись на землю, зашелся в смехе. - Эй, Чокнутый, ты что? Мил смеялся не оттого, что слова старика показались ему смешными. Вовсе нет. Он смеялся от страха. Именно от того страха, который заставляет сходить людей с ума и заниматься бог знает какими делами. Именно сейчас Мил вдруг ясно почувствовал, что назад дороги нет и не будет, что ему придется всю сознательную жизнь провести в шкуре пантеры. И незачем тешить себя надеждами на обратное превращение. Чудес не бывает. И ему больше никогда не встать на две ноги и не помахать двумя руками. Вряд ли даже Квар, с его отработанным долгими годами чутьем, понял, что смех Чокнутого незаметно перешел в отчаянный скулеж. Мил катался по полу, скобля острыми когтями камень, страдая от невыносимого отчаяния.