Стервятник, у которого не было имени, внимательно следил за тем, что происходит там, на земле. Иногда то, ч
Стервятник, у которого не было имени, внимательно следил за тем, что происходит там, на земле. Иногда то, что интересовало его, скрывалось за зеленью деревьев, и тогда стервятник нервничал. Но то, что служило объектом столь пристального внимания безымянной птицы, двигалось по направлению к выжженным равнинам. И одно это успокаивало стервятника. Он знал, что рано или поздно то, за чем он следит, появится на безжизненной пустоши. И тогда уже ничто не помешает ему, стервятнику, следить. Стервятник поймал теплый поток, взмыл чуть выше. Вот уже двое суток он ничего не ел. Голодный желудок неприятно урчал и требовал хоть чего-нибудь. Но даже и этого "чего-нибудь" в столь трудное время не найти. В последние месяцы происходило что-то странное. Их, стервятников, развелось так много, что еды часто не хватало. Птица решила опуститься чуть ниже, чтобы рассмотреть будущую пищу. Темный комок, почти неразличимый с земли, с легким свистом спикировал и, затормозив, устроился на сухой верхушке некогда могучего лесного великана. Замечательный вид. Столько еды стервятник не видел давно. Старинные приметы верны: чем больше вылупляется стервятников, тем больше будет пищи. Он вглядывался сквозь листву в проходивших под ним жителей и уже знал наверняка: скоро в джунглях прольется много крови. И скоро в джунглях станет так много никому не нужного мяса, что он и его конкуренты в деле добывания пропитания смогут отъедаться до отвала не одну неделю. Стервятник, завороженный видом пока живой пищи, потерял осторожность и спустился еще ниже. Желудок стал призывно дергаться, принуждая приступить к принятию пищи немедленно. Птица свесила голову, истекая слюной, и именно в этот момент потеряла бдительность. Суковатая коряга, брошенная одним из жителей, с надсадным шелестом раздвинула листья и вонзилась точно в маленькую голову стервятника. А птица еще успела подумать, что пролежавшие два-три дня под звездой, дающей планете тепло и свет, тушки имеют ни с чем не сравнимый, неповторимый вкус. - Ненавижу эту погань. - Альвареза вытащил из-за кустов тушку стервятника и поднял за горло вверх, для всеобщего обозрения. - Развелось тут всякого дерьма, пройти невозможно. - Они по земле не ходят. - Ночной Родж не обратил никакого внимания на сомнительно геройский поступок орангутанга. - Каким местом мешал? - Ходить не ходил, а на голову постоянно гадил, - не унимался Альвареза, который больше всего в жизни мечтал научиться летать. А по несбыточности такого желания столь же страшно ненавидел тех, кто этим свойством обладал.