Мил выдохся достаточно быстро. Он перестал крутиться и улегся, уткнув глаза в землю. Как в старые добрые вр
Мил выдохся достаточно быстро. Он перестал крутиться и улегся, уткнув глаза в землю. Как в старые добрые времена, когда он был никому не нужен. И когда ему никто не был нужен. - Я не ухожу в полном смысле этого слова, - робко начал Мистер. - Мне от этого не легче. - С тобой остается молодая пантера. - Ага. Вы, наверно, сговорились все. Квар и Бобо то же самое твердят. Ну, Квар, предположим, понятное дело. Я вроде теперь его... Как это по-вашему? - Да как и везде. Зять. - Вот-вот. Зять. А знаешь, что пещерник мне втолковывает? Не поверишь. Я, говорит, без крепкой ячейки общества, без надежного тыла захирею. Друзья друзьями, а ячейка ячейкой. Мил тяжело вздохнул. Ему действительно в последние дни было особенно тяжело. Словно закончилось большое интересное приключение. Друзья уходят кто куда. Грустно. Теперь вот и мутант. Какой-никакой, а товарищ. Проверенный временем и обстоятельствами. Хоть и пованивающий иногда. - Куда уходишь-то? - Надо принимать действительность такой, какой она принимается. - Да тут недалеко, - неопределенно сказал Мистер. - Своих всех забираешь? Мутант коротко кивнул. - Когда? - Пришельцы говорят, что можно прямо сейчас. Мил недоуменно уставился на мутанта: - И что это значит? С каких пор ты стал прислушиваться к мнению Пришельцев? Мутант замялся: - Дело такое... Не хотели тебе раньше времени говорить. Все ночами да ночами. Но... Пойдем лучше. Все увидишь сам. Мил, покрутив когтем у виска, определяя психическое состояние мутанта, все же послушался и двинулся следом. Что-то в последнее время его не слишком посвящают в дела. Все как-то странно и тайно. Одно из двух. Или у всех поехала крыша, или он, Мил, стал никому не нужен. Мистер направлялся прямиком к пещере. Насколько знал Мил, работы комиссии уже практически закончились и делать там было, в принципе, нечего. Особенно жителям с нарушенной психикой. Но мутант уверенно двигался именно к Станции Переработки, и данное обстоятельство немного смутило Мила. Он почувствовал неладное, нечто особенное, не доходя до пещеры метров пятьдесят. Все вокруг было каким-то необычным. Слишком радостным, что ли. Деревья, кустарники и даже трава цвели яркими большими и маленькими цветами. И, насколько хватало глаз, всюду творилось одно и то же. Мил не считал, что сошел с ума. Он был твердо уверен, что до весеннего цветения еще бог знает сколько времени. Следовательно... - Мистер! Черт побери! Что происходит? Мистер остановился у самой пещеры, единственный вход в которую был шагов на двадцать свободным от буйного цветения.