Что теперь станет с джунглями? Кай изменится жизнь после всего происшедшего? С Проклятыми покончено. Мистер
Что теперь станет с джунглями? Кай изменится жизнь после всего происшедшего? С Проклятыми покончено. Мистер со своими мутантами быстро наведет порядок в своем племени. Будут спокойно обитать в темных и сырых пещерах. Новое время, новые мысли. Жители? А что жители. Вернутся к своим делам. К их делам. Жрать, спать и справлять естественные надобности. Иногда охотиться на жертву. Иногда самим становиться жертвами. Прекрасное занятие. Серые странники уйдут на окраины и там станут в спокойствии воспитывать детенышей, рассказывая им долгими ночами о славных героях минувшей войны. И может быть, они когда-нибудь будут вспоминать его, Мила. Вспоминать странную белую пантеру, которая натворила в джунглях столько разных дел. А он? Что станет с ним, с Милом? Неужели он так и останется в шкуре пантеры? Оно, конечно, ничего, но все же быть человеком гораздо интереснее. А почему, собственно? Интересная работа? Да пропади она пропадом, эта работа, из-за которой отстреливают башку. Женщины? О них вообще лучше не думать. После той ночи с Шейлой даже как-то стыдно и думать об этом. Все остальные прелести человеческой жизни? Сомнительные прелести, надо признать. Мил вздохнул. Поворочался, принимая более удобное положение. Но успокаиваться еще рано. Остаются Пришельцы. Что делать с ними? Судя по всему, пройдет совсем немного времени, и Пришельцы станут превращаться в мутантов. Планета не отпустит их так просто. Сначала появятся единицы. Их станут изучать, восхищаясь игрой природы. Потом их с каждым днем будет становиться все больше и больше. И вскоре наступит такой момент, когда новые мутанты схлестнутся с оставшимися людьми. Будущее такого столкновения даже трудно представить. И выиграют мутанты. Это ясно. И когда они почувствуют свою силу, то возьмут в руки оружие. А тогда... Тогда джунглям полная крышка. Будь ты хоть гигантской мышью, хоть героической белой пантерой. - Чокнутый! Где Чокнутый? Мил нехотя оторвался от приятного дела, которое он называл размышлением в дремоте. По поляне носился Альвареза, яростно размахивая руками-пропеллерами и истошно вопя, полагая, что вопли лучшее средство, когда кого-то разыскиваешь. - Да здесь я. Здесь. - Можно подумать, тяжело разглядеть единственное белое пятно на сплошной зелени. - Чокнутый! - Альвареза даже не соизволил извиниться за столь резкое отвлечение Мила от дремоты. - Там такое! Такое! Что может быть в джунглях такого, что сможет настолько возбудить и так легковозбудимого орангутанга? - Мышь? - предположил Мил, лениво подтягиваясь.