- Как можно так легко пасовать перед опасностью! Надо собраться с духом и сопротивляться! - с пылом возрази
- Как можно так легко пасовать перед опасностью! Надо собраться с духом и сопротивляться! - с пылом возразил Коннор. Она скинула его руку со своих плеч и резко встала. - Собраться с духом? Вам легко это говорить, а вот я не уверена, что у меня достанет духу оплатить все долги, в которых погрязла моя несчастная мать. У нее отключили телефон! Она целыми днями лежит на кровати, повернувшись лицом к стене. А какой хаос царит в ее доме! Это просто кошмар! Она уже почти кричала: - Синди могут лишить стипендии за неуспеваемость! Я потеряла работу и продала машину! Кстати, вот и мой автобус! Передайте привет от меня всем нашим знакомым маньякам! Желаю вам приятно провести вечер! Обдав их ядовитыми выхлопными газами, автобус остановился. Двери со злобным шипением открылись. - Ты снова пугаешь меня, Эрин! - сказал Коннор. - Я обязана расхлебать кашу, заваренную моим заблудшим отцом! - хлопнув его ладонью по груди, воскликнула она. - А вас я ни в чем не виню, он сам напросился в тюрьму. - Вы будете садиться, мисс, или нет? - окликнул ее шофер. Эрин впрыгнула на ступеньку, двери закрылись, и автобус плавно отъехал от тротуара. На остановке остался один Коннор. Порывистый ветер трепал ему волосы, закручивал полы плаща вокруг его ног и пытался вынудить отвернуться. Но его суровое лицо словно окаменело. Эрин ощущала жгучий взгляд его изумрудных глаз, пока автобус не завернул за угол. Лишившись зрительного контакта с Коннором, она выпустила поручень из пальцев и рухнула на сиденье. В салоне сидело много пассажиров, и внезапно ей подумалось, что среди них мог затаиться Габор. Однажды, полгода назад, он уже пытался ослепить ее своей обаятельной улыбкой. Она чуть было не закрутила с ним курортный роман, измученная затянувшимся сексуальным постом. Слава Богу, что ангел-хранитель удержал ее тогда от грехопадения... Естественно, все подружки тоже обратили внимание на ловеласа, поедавшего ее масленым взглядом, и уговаривали ее перестать строить из себя недотрогу и разговеться. Она же твердила им в ответ, что его красота фальшива и что в действительности он вовсе не натуральный мед, а патока, отведав которой, хочется плеваться и полоскать рот. Но ее доводы не казались убедительными ее раскрепощенным подругам, они посмеивались над ней, обзывали ее трусливой монашкой, изнуренной постом и рукоблудием, и начинали сами строить Габору глазки. Как же муторно ей было бы теперь, если бы тогда она отдалась этому подонку! Весь ее мир превратился бы в руины. Нет, она все-таки молодчина и вправе уважать себя за это.