- Мама, ты дома? - крикнула Эрин. Ответа не последовало. Охваченная тревогой, Эрин стала медленно подкра
- Мама, ты дома? - крикнула Эрин. Ответа не последовало. Охваченная тревогой, Эрин стала медленно подкрадываться к чулану, в котором хранились лампочки. К счастью, они оказались на месте. Эрин схватила сразу три, вернулась в потемках в комнату, ввинтила там одну из них и включила свет. Представшая ей картина вогнала Эрин в оторопь. Низкий столик на колесиках, на котором обычно стоял телевизор, был отодвинут от стены, кабель - вырван из гнезда, коробка валялась на полу. Неужели здесь побывали грабители? Но если так, почему из дома ничего не пропало? Охваченная страхом, Эрин крикнула: - Мама! Отзовись же наконец! Что случилось с телевизором? Ответом ей было гробовое молчание. Душа Эрин ушла в пятки. Поборов ужас, она прокралась на цыпочках в столовую и ввернула лампу в светильник над обеденным столом. Комната на первый взгляд выглядела нормально. Тогда Эрин прошла на кухню и ввинтила лампочку в потолочную люстру. В кухне все было перевернуто вверх дном, в пустом холодильнике стоял полупустой пакет с прокисшим молоком. Разумеется, в иных обстоятельствах Эрин, не колеблясь, вымыла бы грязную посуду и купила бы какие-то продукты. Но теперь денег у нее оставалось в обрез. Расстроенная и обескураженная, она вышла в прихожую и с отчаянием уставилась на кипу конвертов с уведомлениями, образовавшуюся на полу под прорезью для писем в двери. Терпение Эрин истощилось, она повернулась и направилась в мамину спальню. Распахнув дверь, она увидела, что мать сидит на кровати и щурится от яркого света, хлынувшего из прихожей. - Это ты, дочка? - с дрожью в голосе спросила Барбара. Лишь тогда Эрин почувствовала, что в спальне давно не проветривали. Поборов тошноту, она сказала: - Мама, можно включить свет? Барбара Риггз не ответила, только взглянула на нее как-то странно покрасневшими и мутными глазами. Обычно аккуратно застланная кровать была в полном беспорядке, из-под скомканной простыни выглядывал угол матраца, а на телевизор был накинут махровый банный халат. От всего этого Эрин стало не по себе, и она спросила: - Как ты себя чувствуешь, мама? Голова не болит? - Нет, деточка, - тихо сказала Барбара, хотя темные круги у нее под глазами напоминали синяки. - Я просто прилегла отдохнуть, намаялась за день. - Она отвернулась, пряча взгляд. - А почему на телевизоре лежит твой халат? - спросила Эрин. Барбара втянула голову в плечи, словно испуганная черепаха, и пробормотала: - Мне надоело, что он постоянно пялится на меня. Эрин смекнула, что дела плохи, но все-таки спросила: