- Возьми же меня скорее! - грудным голосом простонала она. - Признаться, мне чуточку страшно, - хрипло с
- Возьми же меня скорее! - грудным голосом простонала она. - Признаться, мне чуточку страшно, - хрипло сказал он, опускаясь на колени между ее раздвинутых ног. - Ведь все должно получиться безупречно, это очень важное для тебя событие! Ты возложила на меня огромную ответственность. Оправдаю ли я твое доверие? Не останешься ли ты разочарованной? - Ах, Коннор! - Эрин умоляюще протянула к нему руки. - Ведь мы созданы провидением друг для друга! Все, что ты делаешь, прекрасно и совершенно! - Ты слишком великодушна! - с улыбкой сказал он. - Но не льсти мне, иначе я могу раздуться от самодовольства и лопнуть. - Я говорю правду, милый! - возразила Эрин. - Всякий раз, когда ты меня целуешь, я млею. И стоит лишь тебе... О Боже, мне страшно даже представить это... Не дав ей договорить, он раздвинул пошире ее ноги и с силой вошел в нее. Эрин охнула и обвила его ногами и руками, едва сдерживая слезы. Охваченный порывом животной страсти, Коннор понесся на ней вскачь так стремительно, что вскоре у него зарябило в глазах. Эрин исступленно вторила его движениям, закусив до крови губу. Блаженство бурно растекалось по всем ее клеточкам. В лоне все пылало и зудело. С каждым новым вторжением в нее плоти Коннора ей становилось все труднее молчать, хотелось кричать в полный голос о том, как ей хорошо со своим избранником, умолять его не останавливаться и бесконечно продолжать творить свои чудеса. - Лоб Коннора покрылся испариной, прядь волос, упавшая на глаза, стала влажной. Эрин начала целовать его лицо, шепча слова благодарности. Внезапно Коннор замер и в сердцах вскричал: - Проклятие! Твоя кровать немилосердно скрипит! - Ну и что из того? - вытаращив глаза, спросила Эрин. - Ты не понимаешь? Тебе следовало меня об этом предупредить, когда ты заманивала меня в свою опочивальню! - Но я не знала! Мне же никогда еще не доводилось заниматься сексом в своей спальне! Да не обращай ты внимания на всякие мелочи! - воскликнула Эрин, раздосадованная его несвоевременными упреками. - Мелочи? - возмутился Коннор. - Для тебя - возможно. Но мне бы не хотелось получить кочергой или скалкой по голове! Не дай Бог, проснется твоя мама... Эрин зашлась истерическим смехом, грозящим вылиться в нервный припадок, и на всякий случай Коннор зажал ей ладонью рот. - Боюсь, что нам придется умерить свои любовные фантазии, - пробурчал он. - Иначе они совсем увянут, когда сюда заявится твоя мамочка. Он извлек свой любовный инструмент из ее напрягшегося тела и, встав с кровати, начал швырять на коврик подушки, приговаривая: