— Так, красавицы! — хлопнула в ладоши Орти. — Ну-ка, раздевайтесь и забирайтесь вон на ту розовую платформу
— Так, красавицы! — хлопнула в ладоши Орти. — Ну-ка, раздевайтесь и забирайтесь вон на ту розовую платформу. Не бойтесь, это ненадолго. Девушки нехотно сбросили комбинезоны. Особенно неуютно чувствовала себя в обнаженном виде Джессика, хотя для ее второй личности это было обычно, на родной планете той нагота не являлась чем-то особенным — даже загорали там без одежды. Но Кена осталась воспоминанием, постепенно отходя все дальше, а в Анлионе даже купались в ночных сорочках, никто и ни при каких обстоятельствах не должен был видеть человека обнаженным. Религиозный запрет, идти против которого никто не рисковал — можно и на костре оказаться… Джессика понимала, что не дома, что здесь иные правила, но чувствовала себя отвратительно. Что-то мягко загудело, в глазах у графини все поплыло, подобные ощущения она испытывала в детстве, еще не совсем проснувшись, находясь в состоянии полусна. Тогда так приятно мечталось о всяком-разном, порой совершенно невероятном. Она едва не рассмеялась — и представить себе не могла, с чем столкнется в реальности. Невероятнее самого невероятного сна! Что-то происходило с ее телом, казалось, из всех пор кожи выползают какие-то скользкие нити, но ощущение было даже приятным. Джессика ежилась и нервно хихикала — щекотно! — Так я и думала! — сердито буркнула Орти, когда девушки пришли в себя. — Наноконтроллеры на всех крупных нервных узлах. — А что это? — осторожно спросила Рахель. — Неважно, я их удалила, не беспокойтесь. Только постарайтесь больше в подобные передряги не попадать, для нервов такое напряжение никак не полезно. И кстати, Элька, предупреди князя Перемыслина, чтобы проверили девочку. Орти отпустила девушек, и они направились к Эльке, чтобы посидеть и поболтать. После пребывания в ди-школе все трое ощущали себя подругами. Джессика удивлялась этому, ведь общалась с остальными всего ничего. Но так уж получилось. — Нашла я, с какой ты Земли, — бросила Элька Рахели, падая в кресло. — Спасибо, — вздохнула та. — Только… — Что? — Не знаю, как после всего, что я видела и узнала, жить там. От тоски с ума сойду… — Почему? — удивилась Джессика. — Да папа раввин известный, священник, по-вашему, — вздохнула Рахель. — Кроме Закона Торы, ничего знать не хочет. А по Закону у женщины одна судьба — выйти замуж за религиозного еврея и рожать ему детей, пока муж Тору учит. Все формализовано до последней степени — что есть, как одеваться, что говорить, даже что думать. И не дай Бог высказать что-нибудь необычное…