— Может быть, — угрюмо ответил Защитник. — А может, они просто отпустили тебя, чтобы впоследствии использов
— Может быть, — угрюмо ответил Защитник. — А может, они просто отпустили тебя, чтобы впоследствии использовать для других целей, — И при этом допустили, чтобы я попытался разрушить их планы? — Ударом хвоста Манта указал на исполинское сооружение. — Чтобы создать вон то устройство, им понадобилось очень много времени и труда. И как ты, возможно, заметил, именно я приманил сюда вуука, которые сейчас так деятельно разрушают его. Если бы люди все еще могли управлять мной, они, конечно, помешали бы мне. — Может, и так, — сказал Защитник. — А может, им просто ветер в уши насвистел, вот они и отпустили тебя. — Поверь, люди никогда ничего не делают без причины, — заверил его Манта. — Неужели? И какая же человеческая причина подтолкнула тебя к тому, чтобы надругаться над честью женщины, уже имеющей супруга? Удивительно, но за последние часы Манта как-то почти забыл об этом. Теперь все случившееся снова обрушилось на него, словно ураган. — Я не хотел, — внезапно охрипшим голосом сказал он. — Это произошло... Я и сам не понимаю, как это произошло. Последовала долгая пауза. — Мне не нужны твои объяснения, — сказал наконец Защитник. — Я, во всяком случае, не испытываю желания выслушивать тебя. Но не сомневайся, очень скоро тебе придется объясниться. Ты совершил насилие, опозорил женщину, вот в чем твое преступление. Советники, Лидеры и Мудрые требуют суда над тобой. — Да, — ответил Манта. — Понимаю. — Но сейчас, — Защитник хлестанул хвостом, — время действовать. — Манта посмотрел вниз. Защитники, прежде дожидавшиеся неподалеку, на полной скорости устремились к вуука. — Наверно, отверстие уже достаточно большое. — Разговаривавший с Мантой Защитник тоже пришел в движение. — Жди здесь. Нужно отогнать вуука. — Я пойду с тобой, — сказал Манта, плывя следом. — Нет, — отрезал Защитник, лишь чуть-чуть обернувшись назад. — Ты Производитель и сегодня уже достаточно нарушал закон. Сказано — жди здесь. Манта вздохнул и перестал работать плавниками. — Хорошо.
— Будь все проклято, — процедила Лайдоф сквозь стиснутые зубы, огорченно сжав тонкие руки в кулаки. — Они уходят. Бочвиц, они уходят. — Мне очень жаль, арбитр. — Судя по голосу, Бочвицу тоже было не по себе. — Ничего не могу поделать. Я исправляю повреждение, но тут же поступает новое сообщение, что у нас неполадки в нескольких местах сразу или что первое не устранено. Лайдоф пробормотала нечто невразумительное, особо крепкое русское ругательство, надо полагать. В общем-то, Фарадей понимал ее.