— И я тоже. — Драсни продолжала обгрызать джептрис. — И ни за что не променяла бы их на эту штуку, по крайн
— И я тоже. — Драсни продолжала обгрызать джептрис. — И ни за что не променяла бы их на эту штуку, по крайней мере в те времена. Как ты говоришь, она называется? — Джептрис, — ответил Манта. — И ты права: на вкус ребенка он слишком пресный. — С годами вкусы меняются, — заметил Пранло. — Значит, по-твоему, это взрослые истребляют растения? И именно они истребили джептрис? — Мне кажется, это имеет смысл, — медленно сказал Манта. — Иначе куда подевался джептрис с Уровня Один? Хотя там, конечно, обитают и дети. — Может, он вообще не растет на Уровне Один, — вмешалась в разговор Драсни. — А Белтренини говорила, что рос, — возразил Манта. — Постой-ка чуть-чуть, ладно? Не ешь этот последний кусок. — Хочешь сам съесть? — Нет, хочу как следует разглядеть его. Манта подплыл к ней и остановился буквально нос к носу. Джептрис выглядел очень нежным. Волоконца серебряного тесно переплетались с волоконцами голубого, и все в целом напоминало тонкую косичку с крошечными листьями в точках перекрещивания. Органично вплетенные в изящную структуру, на равных расстояниях между листьями росли ягодки или, может быть, шишки. Одного-единственного взгляда Манте оказалось достаточно. — Это чинстер, — заявил он. — О чем ты? — запротестовал Пранло. — Чинстер бледно-пурпурный, весь целиком. А это растение серебристо-голубое. — Думаешь, мне это неизвестно? Однако это чинстер, и все дела, — стоял на своем Манта. — По крайней мере, какая-то его разновидность. — Это что еще такое? — спросила Драсни. — Разновидность. Типа новый продукт, который происходит от другого и зачастую не имеет с ним внешнего сходства... — Потише, потише, — прервал его Пранло. — Можешь объяснить так, чтобы нам было понятно? — Извини. — На мгновение Манта как бы вернулся назад и заговорил языком бизнес-школы. — Я хочу сказать вот что. Похоже, джептрис и чинстер — один и тот же вид растений. У них одинаковая форма, одинаковая структура... даже форма ягод та же самая. Единственная разница в цвете и вкусе. Ну, как будто одно из них — чуть-чуть измененный вариант другого. — Ладно, — настороженно сказала Драсни. — Пускай. Но как такое происходит? Растение есть растение, точно так же, как джанска есть джанска, а вуука есть вуука. Как что-то может измениться и стать чем-то другим? — Не знаю. Манта почувствовал, что первый прилив возбуждения начинает спадать. Наверно, это какая-то мутация. Или нет? Но что это за мутация, способная изменить цвет и вкус растения, не затронув его внешнего вида, хотя бы в незначительной степени?