Через несколько часов она была уже в Сиэтле и без особого труда нашла нужный адрес. Эти люди жили в самом ц
Через несколько часов она была уже в Сиэтле и без особого труда нашла нужный адрес. Эти люди жили в самом центре города, в большом доме, окна которого выходили на живописное озеро Вашингтон. Она в последний раз покормила дочь, написала короткую записку с просьбой не обижать ребенка и относиться к нему как к своему собственному, несколько раз поцеловала милое детское личико, а потом положила девочку на крыльцо и нажала кнопку звонка, после чего бросилась к машине и быстро умчалась прочь, подальше от совершенного ею греха. Прошло много лет, но она до сих пор помнила содержание той записки: “Я знаю, вы потеряли дочь и сейчас вам нужен ребенок. Не сомневаюсь, что вы позаботитесь о девочке и будете любить ее, как свою родную дочь. Она замечательный ребенок и заслуживает любви”. Мэри была уверена, что эти люди пытались найти подбросившую ребенка мать, но сделать это было практически невозможно. Она немедленно уехала из этого штата и нашла себе работу в нескольких сотнях миль от родного дома. А потом она вернулась в университет, продолжила учебу и успешно окончила его. И все это время она помнила о брошенной ею дочери, помнила, но не плакала, не рыдала, не заламывала руки, так как душевная боль была слишком велика для банальных проявлений чувств. Свои горестные воспоминания она спрятала в самый дальний угол сознания, откуда они иногда прорывались, доставляя ей мучительное ощущение вины и невосполнимой утраты.
Глава 44
- Я сдержала свое слово, - задумчиво сказала Мэл, глядя на Гарри. - С тех пор больше никогда не была в этом доме и не пыталась встретиться с дочерью. Первые годы были самыми трудными, а потом я стала постепенно забывать ее. Ты не можешь себе представить, как это трудно. Ведь она была так близко, что я могла увидеться с ней. Но я убедила себя в том, что она теперь принадлежит другим людям. Они отдали ей всю свою любовь, заботились о ней долгие годы, и никто в мире, кроме нас с тобой, не знает о том, кто ее настоящий отец. Гарри с сочувствием смотрел на нее и прекрасно понимал, какая борьба противоречивых чувств происходит сейчас в ее душе. С одной стороны, Мэл успокаивает себя тем, что ее дочь растет в приличной семье и ни в чем не нуждается, а с другой - ее до сих пор гложет чувство вины и отчаяния, что отдала девочку в чужие руки. Все эти годы она страдала и мучилась, не находя в себе сил, чтобы хоть с кем-то поделиться своим горем. Гарри обнял ее, прижал к груди и долго гладил ее подрагивающую спину. Мэллори не плакала. Все слезы были выплаканы уже много лет назад. Рука Гарри скользнула вниз по спине, а потом он стал медленно расстегивать пуговицы на ее рубашке.