Я всматривался в лица руководителей, пытаясь найти то единственное, которое не подведет. Все лица были дост
Я всматривался в лица руководителей, пытаясь найти то единственное, которое не подведет. Все лица были достаточно симпатичны. Все темы были достаточно непонятны. Я решил пустить дело на самотек. И вдруг профессор Юрий Тимофеевич, который все еще дремал на своем возвышении, проснулся, поискал кого-то глазами и остановил взгляд на мне. – Верлухин! Подойдите-ка сюда… Я чуть было не забыл. Я подошел к профессору, испытывая легкое недоумение. Во-первых, было лестно и тревожно, что профессор помнит мою фамилию. Во-вторых, было непонятно, зачем я ему понадобился. Группа замерла в предвкушении. – Не хотите ли писать дипломную работу по моей теме? – спросил профессор. Тишина стала жуткой. Что тут ответить? Вообще, имеется ли в подобной ситуации хоть какой-нибудь выбор? Неужели профессор полагал, что я могу отказаться? – Хочу, – пролепетал я, испытывая тягостное желание припасть к руке профессора. – Ну вот и прекрасно, – сказал Юрий Тимофеевич, снова погружаясь в дремоту. – А… Какая… Тема? – выдавил я совершенно бестактно. – Что? – встрепенулся профессор. Он недовольно посмотрел на меня, поерзал на возвышении и сказал: – Тема… Ну тема как тема!… Не помню, какая тема! – рассердился он. – Приходите завтра, поговорим. Я мгновенно растворился в группе, съежился, спрятался и затих. Мысли стучали во мне, как колесики в будильнике. Я не знал, как расценивать только что случившееся со мной. Требовалось мыслить твердо и логично. И я стал мыслить. Почему именно я? Я не отличник, не именной стипендиат, не обладаю оригинальным умом, и получил у профессора на экзамене устойчивую «четверку», заработанную усидчивостью и терпением. Таким образом, творческие причины отпадали. Мои родители не работают в торговле и сфере обслуживания. Они не занимаются распределением жилплощади, не оформляют туристические путевки за границу и не устанавливают телефоны. Отец у меня военный, а мать домохозяйка. Следовательно, профессора нельзя было обвинить и в корыстных интересах тоже. Может быть, у него есть дочь, которой пора замуж? Но тогда я тоже не представляю интереса по причине всего вышеизложенного. Кроме того, я женат. Я женился после второго курса, у меня уже дочка. Правда, профессор может всего этого не знать. Так что же, он меня за красивые глаза выбрал? – Как пить дать, оставит в аспирантуре… Как пить дать! – убежденно прошептал Сметанин. – Везет же олухам! – Сам ты олух! – сказал я. Раздача слонов и материализация духов на этом закончилась. Все разошлись во главе с профессором, который даже на меня не посмотрел. Группа отчужденно молчала. Я почувствовал, что меня отгородили прочной стенкой. Я был приближен к начальству по непонятным причинам, меня возвысили и навсегда лишили доверия коллектива.