– Галина Михайловна, еще восемь минут. Простите, – сказал он. Галина Михайловна испарилась. Мы проговори
– Галина Михайловна, еще восемь минут. Простите, – сказал он. Галина Михайловна испарилась. Мы проговорили еще восемь минут ноль-ноль секунд. – Максим Трофимович, а как мы условимся относи… – сказал я, но внутри профессора пискнул сигнал точного времени, и окончить фразу мне не удалось. – Все на сегодня, – сказал Прометей, и в кабинете возникла Галина Михайловна. – Я попрошу вас заняться с товарищем из телевидения, – сказал он ей. – Сколько вы мне уделите времени? – спросил я сотрудницу, когда мы вышли из кабинета. Это был какой-то зарубежный стиль общения. Я к нему не привык, но мне он нравился. – Сколько хотите, – ответила Галина Михайловна, зевая. За пределами кабинета время, оказывается, теряло свою ценность. Галина Михайловна была аспиранткой Ажуева. Она исследовала какие-то центры в мозгу. С виду обыкновенная женщина. Полная и несколько ленивая. По-видимому, ей трудно было с профессором. Мы пришли в лабораторию. Там стояли приборы и лабораторный стол. На столе помещалась кошка, лохматая, как мочалка. Ее мордочка была перетянута бинтами, из которых торчали провода. Вид у кошки был грустный. Она почему-то напомнила мне известный автопортрет Ван-Гога с отрезанным ухом. – Гоша! – позвала аспирантка. Я думал, что так зовут кошку. Но на этот зов из соседней комнаты пришел молодой человек в белом халате. Кошка встретила его неприветливо. Она выгнула спину и зашипела. – Гоша, покажите нам реакцию на раздражение центров, – сказала аспирантка. Гоша подошел к приборам, включил ток и начал планомерное издевательство над животным. – Сейчас она голодная, – давала пояснения Галина Михайловна. – Она всегда голодная, – проворчал Гоша. – Ужасно прожорливая кошка попалась. – Подождите, Гоша… Мы даем раздражение в центр удовольствия от пищи. Дайте, Гоша!… Гоша дал кошке порцию удовольствия. Кошка сыто прикрыла глаза, потянулась и выразила намерение улечься. Но улечься она не могла. Ее фиксировали ремни. Иначе кошка давно бы сбежала. И правильно бы сделала. – Видите? Не получив пищи, кошка тем не менее испытывает состояние сытости, – сказала Галина Михайловна. – Ей хорошо сейчас. Кошка повернула голову в проводах к Галине Михайловне. Кошкин взгляд ясно давал понять, что она не разделяет этого мнения. – Здорово! – сказал я. – Можно, значит, вообще ее не кормить? – В разумных пределах, – улыбнулась аспирантка. – Пока не подохнет, – мрачно резюмировал Гоша. Он передвинул какой-то рычажок, и кошка начала протяжно мяукать.