Эта компания первая понеслась к сеновалу, размахивая наматрацниками. За ними остальные. Девушки к этому мом
Эта компания первая понеслась к сеновалу, размахивая наматрацниками. За ними остальные. Девушки к этому моменту успели переодеться в шортики и прочие штучки. Как бы между прочим. Однако с тайным смыслом. Они шли, будто бы не обращая на амбалов внимания. Амбалы уже прыгали по сену, проваливаясь в него по пояс. Потому что были тонкие. Я забеспокоился, как бы они не потерялись в стогу. Потом они стали скидывать охапки сена девушкам. А девушки набивали мешки. Я тоже набил мешок. Он стал как аэростат. И дяди Федин как аэростат. В итоге два аэростата. – Девушки, будьте добры, зашейте матрацы, – попросил я. – У меня ниток нет. – У начальника нет ниток, – сказала Тата. – Надо помочь начальнику, – сказала Наташа-бис. И они принялись зашивать мои матрацы, отвратительно хихикая. Барабыкина влезла на сеновал, отчего он сразу сплющился, и работала там. Амбалам надоело скидывать сено, и они начали заигрывать с девушками. Барабыкину они игнорировали. Она для них была женщина другой эпохи. – Девушки, что вечером делаем? – спросил Леша. Я насторожился. – А что вы можете предложить? – спросила Барабыкина сверху. – Приходите, тетя Лошадь, нашу детку покачать, – сказал Яша меланхолично. – Стихи Маршака. Все заржали. Я ничего не понял. – Готово! – сказала Тата, перекусив нитку. – Вам помочь донести? – Я сам, – сказал я и взвалил аэростат на спину. Он был не слишком тяжелый, но громоздкий. Ветер его сдувал со спины, поэтому я качался, удерживая равновесие. – Начальник у нас хилый, – услышал я сзади голос Таты. Она проговорила это почти с нежностью. Я на секунду потерял бдительность, и проклятый мешок сдуло. Он перекатился через голову и плюхнулся у меня перед носом. А я плюхнулся на него. Я просто физически чувствовал, как улетучивается мой авторитет руководителя. Мимо прошла Барабыкина. Она играючи несла свой матрац на макушке, как африканка. Я снова схватил аэростат за угол и дернул. На этот раз вышло еще хуже. Я ухватился не за тот конец, и зашитая сторона оказалась внизу. Нитки, естественно, лопнули, и все сено осталось на земле. А я остался с пустым мешком в руках. – Кто так зашивает? – закричал я. – А кто так носит? – ответила Тата. Я схватил матрац дяди Феди и поволок его по траве к нашему сараю. Там я встретил самого дядю Федю. Вид у него был немного виноватый. – Очередь большая была, – сказал дядя Федя. – Припоздал. Мы взвалили мешок на нары, потом принесли мой. Девушки успели его снова зашить. Рядом со мной постелил свой матрац Лисоцкий. Он демократ, решил спать в сарае. Правда, совхоз выдал ему ватный тюфячок как руководителю. Наши мешки возвышались над ним примерно на метр.