Гений сам писал стихи. Он показывал их мне. Стихи были элегические. – Если станешь поэтом, смени, пожалу
Гений сам писал стихи. Он показывал их мне. Стихи были элегические. – Если станешь поэтом, смени, пожалуйста, имя, – сказал я. – Понимаю, – сказал он. На последнее занятие он притащил мне всего один интеграл. Этот интеграл с большим трудом раздобыл преподаватель. У нас с ним был заочный поединок. Сумеет ли он составить интеграл, который я не смогу взять? Я за две недели гигантски повысил свой класс. – Он сказал, что этот пример из Университета, – доложил Гений. – Посмотрим! – бодро сказал я. Гений запел «Выхожу один я на дорогу», а я приступил к интегралу. Я затратил на него сорок пять минут. Когда я нарисовал ответ и обвел его жирным овалом, что-то в интеграле показалось мне знакомым. Я присмотрелся повнимательнее и убедился, что если заменить переменную, то интеграл превратится в моего любимого «бесконечно подлого змея». Почти не дыша я проделал эту операцию. У меня получился ответ. Получилась функция, довольно сложная, зависящая от нескольких параметров, но без особенности. Особая точка исчезла! Это означало, что с бесконечным змеем было покончено! – Гений! – прошептал я. – А? – отозвался Гений. – Это я гений! Понимаешь?… Я два месяца мучался с этим интегралом на работе, а тут решил его как учебный пример! Невероятно! И мы с Гением спели вместе «Эх, раз! Еще раз!…» Оба были счастливы. На шум прибежала мама Гения. – Мама, мы все решили, – сказал Гений. – Ах, я не знаю, как вас благодарить! – сказала мама и пригласила меня в другую комнату. Там, немного помявшись, она сказала: – Петр Николаевич, мне хотелось бы знать, какова ваша преподавательская ставка в час? – Рубль, – подумав, сказал я. Мне показалось, что эта ставка наиболее подходит. – Ну что вы… Что вы… – забормотала она. – Нужно ценить свой труд. Она достала из ящика письменного стола конверт, быстро отвернулась, проделала с ним какую-то манипуляцию и вручила конверт мне. Я поблагодарил и сунул его в карман. Потом я прощался с Гением, с мамой, с членом-корреспондентом и собакой и вышел на лестничную площадку. В кармане шевелился конверт. Он мешал мне идти. Я вынул его и пересчитал деньги. В конверте было семьдесят два рубля. Таким образом я узнал, что моя преподавательская ставка составляет три рубля в час. Но даже эта тихая радость не могла заслонить чудо расправы с «бесконечно подлым змеем». В тот вечер я не пошел на машину, а понесся домой вносить исправления в программу. Я чувствовал, что победа близка. Голос Гения распевал во мне марши.