Не поздоровилось и Максиму Трофимовичу. В письмах, посвященных ему, указывалось, что Прометей для передачи
Не поздоровилось и Максиму Трофимовичу. В письмах, посвященных ему, указывалось, что Прометей для передачи по нейрофизиологии был подобран крайне неудачно. Далее следовала развернутая характеристика Ажуева. Будто он подписывает все научные работы, выходящие на кафедре, и таким образом успевает разрешить в год пятьдесят-шестьдесят научных проблем. Это многовато даже для Прометея. Дальше больше. Максим Трофимович подбирает аспиранток не по деловым признакам, а по каким-то другим. На некоторых аспирантках он время от времени женится. Из писем следовало, что за трехгодичный срок аспирантуры профессор успевал создать и разрушить семью. В настоящий момент он был женат в четвертый раз. Короче говоря, мы перепутали. Ажуев был не Прометеем, а Дон Жуаном. Про письма мне под строжайшим секретом рассказала Морошкина. Только она успела это сделать, как меня вызвал главный редактор. – Петр Николаевич, – сказал он, сверкая золотой оправой очков. – В целом мы довольны вашей деятельностью. Мы даже считаем, что открыли вас как журналиста… «Кто бы меня теперь закрыл?» – грустно прокомментировал я про себя. – …Однако не следует забывать об ответственности перед зрителем. Как вы подбираете выступающих? – Строгой закономерности нет, – вяло сказал я. – Когда как. – Не всякий доктор может служить примером, – изрек Севро. Разговор он закончил тем, что собственноручно предложил мне следующего Прометея. Я не хотел брать, но пришлось. Соответственно и тема передачи определилась отчетливо. Это была кибернетика. А Прометеем был назван Тарас Карпович Наливайло, член-корреспондент и лауреат. Человек очень большого полета. Дядя русской кибернетики. Прежде всего я решил познакомиться с научными трудами Тараса Карповича. Я пошел в библиотеку, и мне выдали труды Наливайло. Среди них был один учебник 1931-го года издания. Он относился к науке о подъемно-транспортных механизмах. Лифты, эскалаторы и тому подобное. Кибернетикой там не пахло. Остальные работы были в виде трактатов и статей в различных журналах. Я расположил их хронологически и стал следить за эволюцией научной мысли моего Прометея. Статьи все были на научно-философские темы. Они касались кибернетики. В первых своих работах Тарас Карпович брал это слово в кавычки. Еще он употреблял сочетание «так называемая кибернетика». По его словам, такой науки не было. Тем не менее, хотя ее и не было, Тарас Карпович методично с нею боролся на протяжении ряда лет. Это был первый период становления русской кибернетики. За эти годы Наливайло привык к ней и осторожно раскавычил. Лишенная кавычек кибернетика перестала выглядеть пугалом. Наоборот, она сама теперь нуждалась в защите. И Наливайло перенес огонь на противников этой науки. Теперь он громил некоторых горе-философов, проглядевших в кибернетике рациональное зерно. Ну, тех, которые не успели вовремя опустить кавычек. В результате в кавычки попали они сами.