– Дожди зарядят скоро… – Наверное. – Не люблю я осень… – А я – ничего, мне осень подходит. – У
– Дожди зарядят скоро… – Наверное. – Не люблю я осень… – А я – ничего, мне осень подходит. – У нас с вами вообще вкусы противоположные. – Это не страшно, – сказал я. – Поскольку противоречия наши не антагонистические, мы охватываем больший диапазон мира. Лаврова грустно усмехнулась: – Мы с вами вообще классическая детективная пара: молодой, но горячий работник говорит – «надо брать». А старший, опытный и рассудительный, отвечает – «пока рано», – Аналогия чисто формальная. Старший-то ведь всегда руководствуется соображениями высшей человечности – нельзя сажать человека в тюрьму, не доказав его вины наверняка… – А вы чем руководствуетесь? – прищурилась Лаврова. – Сухим эгоистическим рационализмом. Я бы этого субчика мгновенно в КПЗ окунул. Но с того момента, как по делу появляется заключенный, помимо розыскных хлопот, из меня начальство и прокуратура начнут каждый день кишки выворачивать – сроки ареста текут… – А так? – А так он себя сам определил на изоляцию. Сбежать отсюда ему невозможно, да и куда он побежит? Пусть сидит на антабусе и дозревает… Мы дошли до угла, и я вспомнил, как здорово Лаврова справилась с Обольниковым. – Слушайте, Лена, а ловко вы укротили этого барбоса. Просто молодец, я и то растерялся… Она ничего не сказала, и мы дальше шли молча, потом она будто вспомнила: – Знаю я их, сволочей этих. Насмотрелась. Мать меня одна вырастила.
Из будки автомата я позвонил на Петровку. Дежурный сказал, что для меня прислали справку. – Прочитайте, – попросил я. – «Иконников Павел Петрович, уроженец Харькова, 1911 года рождения, проживает на Вспольном переулке… – монотонно читал дежурный, – работает лаборантом-герпетологом в серпентарии Института токсикологии…» Я положил трубку и спросил у Лавровой: – Вы не знаете, что такое герпетолог? – По-моему, это что-то связанное со змеями… Если я не ошибаюсь, герпетология – это наука о змеях.: – О змеях? – спросил я с сомнением. – А что такое серпентарии? – Это змеевник. Ну, вроде террариума, где содержат змей. – Однако! – хмыкнул я. – Первый раз слышу о таком… Лаврова сказала: – Как это ни прискорбно, но в мире есть масса всякого, о чем вы не слышали. – Так чего же в этом прискорбного! Один мой знакомый регулярно читал на ночь энциклопедию. И запоминал, главное, все, собака. Общаться с ним было невыносимо – все знал, даже противно становилось. Представляете, если бы я на ночь энциклопедию читал, а утром вам все выкладывал? – У нас и так хватает о чем потолковать. Так вы в серпентарий?