Содомский помолчал, и я увидел, что его щечки утратили свой яростный накал. Они потемнели, затвердели, на н
Содомский помолчал, и я увидел, что его щечки утратили свой яростный накал. Они потемнели, затвердели, на них появился какой-то бронзовый налет. – Я не понимаю, вы что – пугаете меня или пробуждаете во мне голос совести? – спросил он наконец. – Будить в вас совесть, Содомский, все равно, что искать пульс на протезе. А пугать вас не надо – вы когда шли сюда, особой бодрости, полагаю, не ощущали. – Так вы что – решили искать скрипку Бергонци? – спросил он и через силу, мучительно улыбнулся. Ага, вот он – парламентерский флаг. Сейчас начнутся переговоры. – А почему бы нет? – сказала Лаврова. – Мы вам даже можем сказать, как мы ее будем искать и найдем. – Пустые разговоры! – зло сказал Содомский. – Почему же пустые? – обрадовалась Лаврова. – Вот я могу вам сказать, о чем вы сейчас думаете – нельзя ли пойти к нынешнему хозяину скрипки и выкупить ее обратно. – А ведь скорее всего он ее не отдаст – за столько-то лет он привык к ней. Скрипка хорошая, нет, не захочет он с ней расставаться! – поддержал я Лаврову. Содомский откинулся на стуле, долго рассматривал нас, что-то обдумывал, потом спросил: – Если так просто найти скрипку, что же вы целый месяц не можете найти Полякову инструмент? – и засмеялся, облегченно, искренне, – Э, нет! – покачал я головой. – Продать тысячи за три скрипку Панормо – дело вполне мыслимое и реальное. А спихнуть так же «Страдивари», который, кстати, ищет вся милиция страны, это все равно, что вот тот алмаз «Орлов», о котором вы говорили, разбить на кусочки для продажи стекольщикам. – Да-а? Ну, если у вас много свободного времени – ищите! А я никакого Бергонци в глаза не видел! И Винченцо Панормо не видел! И вообще я никогда не нарушал законов! Я всегда был готов прийти на помощь милиции, если это только требовалось! – Я полагаю, что милиции ваши услуги никогда не требовались, – сказал я. – А что вы сказали насчет Иконникова и Белаша? – Ничего я не говорил! Ничего я не знаю! Я просто сказал, что Гришка очень сильный человек – не каждый найдет в себе силы вернуться в жизнь из помойки… – В каком смысле? – спросил я. – Человек, который в семнадцать лет был лауреатом скрипичного конкурса, мог иметь в жизни все, а он.,. – Содомский замолчал и махнул рукой. – Кто – Иконников? – переспросила Лаврова. – При чем здесь Иконников? – раздраженно сказал Содомский. – Я говорю про Белаша! – Белаш был лауреатом? – медленно, как во сне, сказала Лаврова. – Конечно! А вы что – не знали? – удивился Содомский. – А еще «Страдивари» хотите найти!