– Да, было такое дело, – смущенно улыбнулся Баранов, – Я не знаю почему, но вы на следствии, а потом и в
– Да, было такое дело, – смущенно улыбнулся Баранов, – Я не знаю почему, но вы на следствии, а потом и в суде скрыли участие в преступлении Белаша, и мне кажется, он сделал из этого неправильные выводы. Прошло много лет, и он уже освобожден от ответственности. Но мне не хочется, чтобы он поверил, будто такие вещи можно делать безнаказанно всю жизнь. Баранов долго думал, морщил лоб, качал головой, тер щеки пальцами, потом сказал: – Не знаю я там про его выводы, а мужик он дерьмо оказался… – Я уже об этом начинаю догадываться. А конкретнее? – Да тут в двух словах на скажешь. Когда я вернулся из колонии, разыскал его – пусти, говорю, пожить немного, – не хотел я сразу таким голеньким домой возвращаться, думал за неделю-другую устроить свои дела – с пропиской, работой, ну, в общем, все как полагается. – А он что? – Я думал, от страха обделается. Вот, говорит, на тебе на первое время – сто рублей мне сует, а жить нельзя – я, мол, с удовольствием, но соседи паршивые, вызовут участкового – и тогда нам хана. Ну, засмеялся я, конечно, убери, говорю, рубли твои, я четыре тысячи на аккредитивах привез. И ушел. Он мне вслед кричит: «Позвони, я что-нибудь придумаю.,.» Да, денек это был у меня ни фига себе! – И что стали делать? – Что делать?.. Тут вот какая штука: вышел я под чистую, с досрочным освобождением, и в колонии я был человеком ну просто знаменитым – сварщиком седьмого разряда, – сказал Баранов просто. – Работали мы на строительстве газопровода, и моя бригада была нарасхват, где прорыв – нас туда. Вкалывали мы знаменито, конечно, но и заработки были хорошие, последние три года -без конвоя. Доска Почета и тому подобное. А тут все вроде снова начинается – с такой статьей до снятия судимости проживание в Москве запрещено, и тэдэ и тэпэ. – Так-так… – Ага, так… Я к чему это – девушка тут у меня была, Галя, -Баранов кивнул на стену, где в простой рамочке висела фотография – совсем еще молодой парень с короткими неотросшими волосами и прозрачными светлыми глазами бережно обнимает за плечи круглолицую девушку со смущенной улыбкой. – Она, – подтвердил Баранов, – Я всю свою жизнь тот день буду помнить. – А что ж такого в этот день случилось? – улыбнулся я. – Да случиться ничего не случилось. Просто заехал я к Гале, повидались… Говорю ей – если можешь, дождись от меня добрых вестей, Галя… Ладно, уехал я в Конаково – там тогда строили огромную ГРЭС. Ну, с моей-то квалификацией там со всей душой приняли. И до Москвы ехать -несколько часов. Короче, через год судимость с меня сняли по ходатайству коллектива.