Лена сказала: – Он уже знает. Звонил и приказал вам идти домой спать. – Спать? – не понял я. – Ну
Лена сказала: – Он уже знает. Звонил и приказал вам идти домой спать. – Спать? – не понял я. – Ну да, – кивнула Лаврова. – Это у него, как я понимаю, универсальный рецепт от всех неприятностей. – Да, – вспомнил я. – А неприятности будут? – Наверное, – пожал я плечами. – Если специальное расследование установит, что это не несчастный случай, а самоубийство, то меня при всех обстоятельствах отстранят от расследования этого дела… – Но почему? – возмутилась Лаврова. Я усмехнулся, однако, судя по лицу Лены, улыбка у меня получилась жалкая, растерянная. – В таких случаях моя мать говорит: всем всего не расскажешь. И все-таки общественное мнение должно быть свято уверено в законности методов расследования. А у меня свидетель по делу кончает с собой. – Не понимаю я этого, – упрямо сказала Лаврова. – Если проверка покажет абсолютную законность ваших действий… – Чего тут не понимать? – перебил я. – По факту смерти Иконникова уже возбуждено уголовное дело, которое будет вести прокуратура и Особая инспекция. Даже если они установят, что между моими действиями и смертью Иконникова отсутствует причинная связь, то из соображений этических это дело лучше передать другому работнику. Злопыхателям рот не заткнешь, и найдется достаточно сволочей, которые начнут шептать по углам: вон чего вытворяют, человека до смерти затравили! Этим трудно пренебречь… Лаврова встала – руки в боки, она, видимо, хотела меня разнести как следует, но зазвонил телефон. Я снял трубку. – Стас? Это Зародов из дежурной части, – голос у него был какой-то извиняющийся, сочувствующий, что ли. Наверное, уже все знают. – Слышу. Чего тебе? – сказал я нарочно грубо. Ну их к дьяволу! Сейчас начнут вздыхать, соболезновать, давать советы. «Я бы на твоем месте…» Советы давать и пиво после бани трескать – самое милое дело. – Ты чего такой злой? – удивился Зародов. – Тут с вечерней почтой письмо тебе пришло, вот я и звякнул на всякий случай – ты же поздно сидишь обычно… – Больше не буду, – пообещал я. – Чего не будешь? – не понял Зародов. – Сидеть не буду. – Тебе виднее, – дипломатично ответил Зародов. – Так с письмом что? Подослать или завтра сам зайдешь? – Пришли с рассыльным, будь другом… Лаврова дождалась, пока я положу трубку, и спросила: – Но ведь расследование установит, что вы действовали правильно, так ведь? – Не обязательно, – покачал я головой. – То есть как это? – В лучшем случае установят, что моя вина в смерти Иконникова не доказана. А между недоказанной виной и доказанной невиновностью – большая разница.