Комиссар помолчал, и я так и не понял – подчеркнул ли он этим молчанием, как черными жирными линиями на бум



Комиссар помолчал, и я так и не понял – подчеркнул ли он этим молчанием, как черными жирными линиями на бумаге, мою беспомощность и непонимание, или просто сидел, думал о чем-то своем, вспоминал. Потом он сказал:
– Вот этому делу, – он кивнул на папку, которую читал перед моим приходом, – двенадцать лет. Я с ним хорошо накрутился тогда. Но вопрос не в этом. Я вот вспомнил, что изъяли мы тогда у «домушника» Калаганина хорошую «фомку». Большой ее мастер делал, сейчас уже таких, слава богу, нет -довоенной еще работы. И вор настоящий был, и они, слава богу, вывелись. «Вор в законе» Калаганин был. Очень меня интересовало, у кого он такую «фомку» добыл, – сильно мне хотелось познакомиться с этим мастером. Только вор не раскололся – не дал он нам этого мастера, и мы его не смогли найти. Взял я сейчас из архива это дело, почитал снова. И «фомку» ту из музея нашего затребовал…
Комиссар вытянул из стола ящик и достал оттуда «фомку», протянул мне:
– Ну-ка, сравни. Как, похожи?
Одинаковой длины, формы, цвета, с короткими давлеными молниями на сужающейся части, две совершенно одинаковые «фомки» держал я в руках.
– Похожи. Я думаю, их один человек делал. А что с вором тем стало?
Комиссар хрустнул пальцами.
– Я уж и сам поинтересовался. Нет его сейчас здесь. Он снова сидит.
Положил свои пухлые короткопалые ладошки на переплет старого уголовного дела, задумчиво сказал:
– Был один момент, когда я его почти дожал с этим мастером, и он согласился показать фабриканта воровского инструмента. Но он клялся, что не знает его имени и места жительства. Сказал, что поедем к нему на работу, куда-то под Москву. Но разговор наш ночью происходил, и я отпустил его в камеру до утра – поспать. И за ночь он раздумал – повез нас в Серпухов, два часа мы с ним ходили среди палаточек на привокзальной площади, пока он не сказал, что, видимо, перепутал, забыл, мол, место. Я понял, что он обманул меня…
– Чего уж тут было не понять, – ехидно вставил я. Комиссар сердито взглянул на меня:
– Вот ты и сейчас еще не все понял. Я ведь тогда другого не понял. С учетом того, что накануне он на допросе требовал, чтобы я обязательно вывез его самого на место, я решил, когда затея провалилась: Калаганин, появившись там со мной, кому-то сигнализировал, что его взяли, – один вариант. А второй – попытаться, коли будет возможность, убежать во время выхода на место… Больше ничего Калаганин о мастере не сказал. Только теперь я соображаю, что Калаганин за ночь раздумал давать мастера и возил нас просто так…

ВИЗИТ К МИНОТАВРУ КНИГА ПЕРВАЯ. Вход в лабиринт Глава 1 Улыбка Королевы И кода т
А когда проснулся, солнце стояло высоко, и горизонта не было видно, потому что сияющее марево воды сливалос
– Что, поработаем, Марселюшка? – спросил я и потрепал пса по загривку. Овчарка прищурила свои янтарно-крапч
И поскольку мы все трое знали, кому адресовано это указание, осталось оно без ответа, вроде безличного заме
Лаврова долго смотрела мне в глаза, потом негромко спросила: – Последняя из этих МУРовских заповедей – д
– Ной Маркович, а вы сможете собрать осколки? – спросил я. – Я постараюсь… Халецкий стал распаковыват
– Я спрашиваю вас, вы ключи никому не давали? Хоть на короткое время? – Нет, не давала, – сказала она, и
– Нет… да, то есть они меня иногда просят об этом. Когда уезжают… – И сейчас тоже просили? – Да… не п
– Господи, позор какой… -…Халецкий снимал на дактопленку отпечатки пальцев со шкафа. Повернулся ко мне:
– …В спальне гардероб, встроенный в стену, раскрыт, одежда валяется на полу в беспорядке. Здесь же на полу
– Какой же вы продумали ход? – К сожалению, в наших партиях противник всегда играет белыми -первый ход з
Антонио подумал, затем качнул головой: – Ищите и обрящете, сказано в писании. Если бы я знал, что вы дья
Так мы и стояли молча, лицом к лицу, не зная, что надо сказать в этой ситуации, а он все улыбался этой невы
Он говорил сбивчиво, слова накипали у него в горле и, стремясь одновременно вырваться наружу, сталкивались,
Да, это были отраженные вслух мысли, потому что так можно говорить или с самим собой, или играя на публику,
– Да я же вам сказал, что сейчас это не имеет значения… – Имеет, – перебил я. – Ваш «Страдивари» на рыно
– Он при вас чинил, вы сами никуда не отлучались? Поляков возмущенно пожал плечами: – Не помню! Но уж, н
– А зачем? Наверное, нет. Думаю, что не заходят. – Ладно, будем заканчивать. Скажите, слесарь, ремонтиро
– Да-а, не густо. Я помню, лет двадцать назад была такая дурацкая форма в милиции – шашки и шнуры. Вот опас
– И что? – заинтересовался комиссар. – Метеорологи категорически утверждают, что в два часа ночи все луж
– Понятно, – сказал комиссар, сделав в блокноте заметку, – завтра подключимся к мастерским. Все? – Пока
– Это лишний раз свидетельствует о том, что воры знают толк в редких и ценных вещах. Так вот, не забывай, Т
– Я был бы счастлив сделать что-нибудь подобное, – испуганно сказал Антонио. – Принеси мне холодной воды
– И все-таки я могу не постигнуть этого, – в смятении сказал Страдивари. – Ведь может так случиться, что я
От Красных ворот я прошел вниз по Басманной, и здесь листья на деревьях тоже висели сгустками застывшей сма
Этого парня привезли при мне. Его вкатили на каталке, и лицо у него было запрокинуто, землисто-черное, отек
Она помолчала, потом сказала: – Ладно, чего уж там, вы этого тоже не решите. Вас интересует Обольников?<
Он успокаивающе протянул к ней руки: – Да вы, Галина Владимировна, не тужитесь за них. Ничего, дело семе
Обольников сдвинул вязаный чепец на затылок, вновь засунул руки за веревочную перевязь. – Так что правда
– Вот как спросил, так и понимать – буквально! Вы кому-нибудь ключи от квартиры Полякова давали? – спросил
Он грустно покачал головой, и нос его описал фигуру замысловатую, как скрипичный ключ. – – Вот и верь то
– Они, Лев Осипович-то, человек большой умственности, рассеянный он. Перепутал он, жена ему отдавала. А он-
– Нет, – мотнул он головой. – Да, с памятью у вас совсем неважно. Этот ключ мы изъяли сегодня у вашей до
– А как же так получилось, что вы ни разу в пятнадцатой квартире не бывали? – спросил я. – Так я всего т
– Да, просто щелей не надо оставлять. А что с телеграммой? – Ничего. Телеграмма отправлена из 245-го отд
Антонио натягивает кожаные рукавицы, хватает клещами раскаленную реторту и начинает быстро болтать ее – кру
Антонио осторожно вынимает ковш из воды, медленно несет к верстаку. Отчетливо звякают об пол капли, срываяс
Аспирантка Марина Колесникова из класса профессора Полякова в нашем списке шла двадцать седьмой во второй л
Мне было ужасно смешно слушать, как она не спеша, спокойно и раздумчиво говорит об этом, будто рассказывает
– Нет. Был такой скрипач Иконников. Я его, правда, никогда не слышала, но знатоки утверждают, что по масшта
Я встал, походил по кабинету, бормоча себе под нос: «Как в пьесах Беккета, как в пьесах Беккета, как в…» А
– И что вы теперь думаете? – спросил Халецкий. – Я думаю, что там был такой же слесарь, как я – певец. Х
– Давайте вместе поедем к Обольникову, – предложила мне Лаврова. Обольников завтракал. Мы стояли у д
Лаврова смотрела на него с изумлением. По-моему, она просто потеряла дар речи. Я-то к его фокусам уже привы
– Дожди зарядят скоро… – Наверное. – Не люблю я осень… – А я – ничего, мне осень подходит. – У
– Да. Он в Сокольниках, на Шестом Лучевом просеке расположен. – Ну и прелестно. А я в троллейбусный парк
А теперь здесь было красиво, тихо и пустовато – осень сама, одна, гуляла по парку. Кругом было полно желтог
– Синьор Консолини просил передать, что всегда счастлив работать для вас, синьор Амати. Мы стараемся, чтобы
Страдивари оторвался от своих размышлений и увидел, что держит в руках скрипку и бессознательно поглаживает
– Так вы что, на характер жалуетесь? Он удивленно посмотрел на меня: – А почему вы решили, что я недовол
– У вас идеалистическое мироощущение, – сказал я нравоучительно. – Да как там ни называйте, – усмехнулся
Я тряхнул головой, чтобы сбросить это наваждение, и увидел в последней клетке несколько ежей и большую рога
– А почему обязательно в конфликт? – разозлился я. – Потому что природой заложена в человеке потребность
– Я вас понял. Но мне не нужен Каин для кнутобоища. Мне нужен в первую очередь вор для того, чтобы отобрать
– Не вытекает из вашего рассказа, – сказал я. – Почему же не вытекает? – раздраженно заметил он. – Это в
Он сделал два шага к столу, и я увидел совсем рядом – только руку протянуть – маленькую змеиную пасть с бел
Я вышел на улицу, вдохнул полной грудью студеный чистый воздух осени и подумал, что прошедшие два часа были
– Приятное впечатление. Человек умный, наблюдательный, по-моему, весьма искренний, держится достойно. Ну и
– Купите своей девушке свежие цветочки… Передо мной стояла цыганка, на левой руке у нее мальчуган, а в п
– Так ведь не воспитываете же! – махнула она рукой. – Тоже верно, – согласился я. – А что с Обольниковым
– Не касаюсь я его, – сказала женщина. – Пропади он пропадом, мерзкий. Все, что мог, отравил, испоганил.
Амати вновь медленно прошелся по мастерской, и Антонио заметил, что его учитель очень стар. Старик тяжело ш
– Я думаю, что его преосвященство согласится только на окропление скрипки святой водой. Ритуал омовения буд
– Каким образом? – спросил недоверчиво Антонио. – Когда я пришел в мастерскую деда, я был беден, как бро
*** Григорий Белаш явился ровно в десять. Когда я читал протокол его первого допроса, я не о
Белаш еле заметно ухмыльнулся, и я понял, что его рассмешила моя неосведомленность. – Потому что у каждо
– Хорошо. Спрашиваем: вы Иконникова знаете? Белаш заулыбался: – Отвечаем: а кто же его среди музыкантов
У меня мелькнула чудовищная мысль, и я не удержался: – Ему нравится разрушать? Белаш внимательно посм
Зазвонил телефон. Трубка тягучим голосом Халецкого сказала: – Тихонов? Здравствуйте, это я. – Здравст
Ашукин поднял голову и спросил: – Есть такой музыкант – Салерно? – Есть, – быстро сказал Халецкий. –
– Готово! – сказал Ашукин и вынул из печи пластинку. Листок стал светло-серым и на нем отчетливее проступил
– Почему не совсем? – Не так это все линейно и не так явно, как кажется со стороны. Здесь всегда надо пр
Я набрался духу и спросил: – Вы исключаете его причастность к краже? Поляков смотрел на меня некоторо
– Да, я просто уверен – до-соль-си-си-фа-ля-ре, – сказал Поляков. •– Я не думаю, что ошибся. Это было до-со
– Люди никогда не занимались бы землепашеством, если бы столько же снимали в урожай, сколько засеяли… Ан
С тех пор в деда Андреа будто вселился демон. Он работал как галерник, дни и ночи, случалось, что по трое с
Дверь открыла молодая женщина в ситцевом халатике. На ее полном розовом лице прозрачно светились капельки п
– А Филонова? Что о ней можно сказать? Бабайцев чмокнул пухлыми губами – не то удивился, не то выразил т
– Это великий музыкант… – Да? – еле заметно «отметился» я. Этого было вполне достаточно. – Павел Петр
– Я ведь говорила уже, что он повторяет в новой вариации судьбу Роде. К гениям все пристрастны, все требуют
Ночь наступила безветренная, тихая, стылая. По Ленинградскому шоссе я дошел до Речного вокзала, направи
Из автомата в вестибюле я позвонил дежурному по МУРу, узнать – нет ли каких новостей. Дежурил Кабанов из вт
– Сейчас нет сестры-хозяйки, а ключи от кладовой у нее. Приезжайте завтра с утра – я сменяюсь в десять.
– Почему? – сердито, обиженно спросил Антонио. Амати глянул на него искоса и усмехнулся: – Не обижайс
– Чувствительность ели и клена очень различна. – И с сомнением покачал головой. – Но в этом же все и дел
От его ласкового простодушного нахальства у меня закружилась голова. Константинова полезла в карман халата
Он замолк и долго внимательно смотрел мне в лицо неподвижными водянистыми глазами, только кончик носа чуть
– А вы это докажите еще! – выкрикнул Обольников. Я усмехнулся: – Зачем же мне еще раз собственную глупос
Комиссар сказал: – А как ты теперь это все представляешь? – Я думаю, что Обольников навел «слесаря» н
«Прошу внимательно прочитать мое письмо и подумать над ним всерьез. В случае, если это не относится к вашей
– Я, между прочим, не любовной перепиской соседей интересуюсь, -сказал я сердито. – Еще бы не хватало, –
– У нас здесь не плановое производство, – слабо отбрехнулся я. – А они этого не знают и знать не хотят.
– Вы знаете, что он перед самой кражей был в квартире Полякова? Обольникова кивнула – да, знаю. И на ее
– …Мой бывший супруг Павел Петрович Иконников – человек бесконечно и очень разносторонне одаренный. Еще во
– Ну, не такие уж аскеты все признанные гении, – усомнился я. – Не в аскетизме дело. Но гений – это прос
– А Поляков? – Левушка уехал один. – Они не ссорились перед отъездом? Яблонская засмеялась, и я ув
Амати и Страдивари стояли у окна, глядя, как оседает на дороге белая пыль из-под высоких колес кареты. Алеб
*** Утром, когда я отворил дверь кабинета, Лаврова уже допрашивала Обольникова. В камере пре
– Вы нас не учите, за что нам бороться! Ишь, педагог нашелся! Вы на мои вопросы отвечайте! Страстотерпец ка
В радиомастерской на станции Немчиновка обнаружили магнитофон, украденный из квартиры Полякова… На с
Комов быстро зыркнул по нему острым глазом, небрежно бросил: – А вы проверьте…. – Так я ведь не поним
– Ну, хорошо, хорошо! – взорвался Комов. – Застукали с бесквитанционкой, обрадовались! Подумаешь тоже, госу
– Вот это хорошо! – проникновенно, с чувством сказал Севастьянов. -Так, значит, как дело было?.. – Вчера
– Да-а, чего там, сейчас уж правды все равно не докажешь… Лаврова, задумчиво глядя на него, предположила:
– Почему? – Автор письма знает, что мы вышли на Иконникова. В письме нет никаких указаний относительно л
На фоне окна, четко подсвеченный слабым светом уличных фонарей, контрастно, как в театре теней, прорисовыва
Я слушал его и думал о том, что сейчас происходит наглядное разрешение многолетней дискуссии, которую ведут
– Нет, я вас не считаю недоумком. Просто мы с вами очень разные люди. – Совсем разные, – согласился я. –
– А вам не приходило в голову, что вы стали сейчас моим самым заклятым врагом? – Нет, не приходило, – ск
Благодарность была густо замешана на угрозе, и от тона горько-кислая, как пороховой дым. – А насчет слов
– Спасибо… Нет, я просто уверен, что тангентальный распил лучше, чем радиальный… Он работал с рассвета д
Счастье, удача, вот то самое везение, о котором столько раздумывал Антонио, явилось в дом в лице круглого,
Ребята насторожились. – Ничего мы не знаем, – сказал тот, что постарше. – Мы с ним договаривались и пяте
По описанию ребят человек, продавший им магнитофон, был сильно похож на слесаря, «ремонтировавшего» зам
– Рассказывайте, Обольников… – А что рассказывать? Я ведь и не могу ничего нового рассказать, потому как
– И что? – холодно спросил я. – Поднялся я, выпил портвейну какого-то заграничного… – А вы как опреде
– Четырнадцатого, в четверг, в ночь на пятницу. – А в пятницу днем вы пришли в клинику. Почему? – Так
– Во всяком случае, он выпадает из той схемы, при которой часы могли бы ходить. Так как мы это себе предста
И этим вопросом сразу отмел все мои сомнения. – Я полагаю, это была разведка боем. Комиссар усмехнулся:<
Комиссар помолчал, и я так и не понял – подчеркнул ли он этим молчанием, как черными жирными линиями на бум
И поскольку на лице у меня все еще плавало непонимание, комиссар закончил: – Надо тщательно поковыряться
– Мне нужен Павел Петрович. – А кто его спрашивает? – Какая разница? Знакомый его спрашивает. – Ег
От ярости старик беззвучно зашевелил губами, потом хрипло промолвил: – Не продаю… Прочь, наглец… И вс
Но Иконников был мертв. Он уже умер совсем, навсегда, потому что голубой крайт вбрызнул в него каплю яда, к
Ох, не могу, голова раскалывается! Может быть, во всем виноват я? Может быть, я не так , – зло и жестоко ис
Лена сказала: – Он уже знает. Звонил и приказал вам идти домой спать. – Спать? – не понял я. – Ну
– Не понимаю я все-таки, почему вы должны доказывать свою невиновность, – медленно сказала Лаврова. – Не
И еще: попросите Левушку, если, конечно, захотите, пусть сыграет он вам Второй концерт Пуньяни. Мне это буд
– Да. Мне кажется, я нашел ключ поиска. Если это не совпадение, то я еще успею… Вам сейчас надо будет поеха
– У нас есть соображения, как выйти на вора… – Вот утром бы и сообщил свои соображения. – Утром меня
– Ну-ка, ну-ка, оживи тени ушедших… – Калаганин в отличие от меня знал, что Курский и Белорусский вокзал
– Допустим, – осторожно заметил комиссар. – Анонимка, которой нас наводили на Иконникова, была отправлен
– Да, сынок, это верно. Ну что, пожелать тебе ни пуха ни пера? – Не надо. Вы же мой начальник – к черту
– Глупо! Глупо! – орал я, захлебываясь собственным криком. – Это глупо, ужасно, что женщины ходят с пистоле
Так же безразлично Лаврова задала вопрос: – А часы он может починить? – Конечно. Да что там часы! Он
Сыщик, нашел вора?!. И все это длилось какое-то незримое мгновение, потому что он, осмотрев меня, сказал
– Все верну, дадут мне немного, – говорил он мне, а быть может, это он сам себя утешал таким образом, но я
Ст. инспектор МУРа капитан Тихонов, 18 ч. 28 мин.". Я вышел на улицу. По-прежнему падал снег, но было
В доме вырос предатель. Если бы Паоло сказал отцу, что не хочет придумывать скрипки, неинтересны ему неразг
*** В результате предпринятого Инспекцией по личному составу Управления внутренних дел служе
– Но скрипки-то нет? – Далась тебе эта скрипка! – с досадой сказал Мельник.– Ну, если без нее никак нель
– Пожалуйста, послушайте. Каждый человек, решившись на преступление, совершает первую ошибку: он твердо уве
– Адвокат! – мотнул головой Мельник. – Тебя бы в суд моим защитником… – Не могу. А работки побольше ваше
Мельник помолчал, потом угрюмо сказал: – Мне подумать надо. – Это пожалуйста, – согласился я, твердо
Зазвонил телефон. Комиссар снял трубку: – Слушаю. Ну? У меня. А что такое? А-а, это всегда надо приветст
Мельник не ожидал такого поворота. Он как-то весь съежился, усох, ростом стал меньше, к выходу пошел, тяжел
Комиссар повернулся на каблуках, спокойно, не спеша прошел к своему креслу, и в то мгновение, пока усаживал
– А чего в ней плохого? Это если я в сельпе топор куплю да жене дома башку снесу, что же – продавца со мной
Комиссар засмеялся и с любопытством спросил: – А кто был твой папа, Мельник? Чем отец занимался? – Не
– Оно и видать! – сказал Мельник. – Конечно, – невозмутимо ответил комиссар. – Я с батальонной разведкой
– Когда это было? – спросил комиссар. – В первых числах октября. – К этому времени вы что-либо знали
– А какой номер? – спросил я. – 157-74-62, – сказал Мельник и горестно покрутил головой.– Я теперь этот
– А ты? – спросил комиссар. – А я пошел в сторону улицы Горького, и стала разбирать меня досада. Стоит ф
– Нет. Я думал, что он пропал насовсем. Да и, чего греха таить, рад я был этому, больше рожу его ехидную не
– А может, запросить центральную картотеку на кличку «Крест»? Комиссар махнул рукой: – На двести чело
– Вот тебе это очевидно, а мне нет, – сказал комиссар и развел руками так, будто извинялся за свою непонятл
– Угу, верно. Тогда отложим группу Бекина на послезавтра. А в девятнадцать тридцать пригласите ко мне Колес
Сын лавочника Квадрелли, пьяный, в растерзанной одежде, закричал: – Что вы слушаете колдуна? – И побежал
Страдивари считал всю ночь, а утром начал строить новую скрипку. Сыновья – Франческо и Омобоно – с удивлени
– А из-за чего? – взвился Белаш. – Во-первых, не исключено, что это был несчастный случай… – не спеша на
– Ну, а конкретно, в чем может выразиться моя помощь? – Мне нужно, чтобы вы постарались вспомнить всех л
– Может быть, – сказала Лаврова, – Все может быть. Но поскольку вы сами настаивали на том, чтобы не было ни
– Да, ужасная ситуация, – согласился я. – О! Я ведь вам об этом и говорю. И все это поправил один парикм
– Догадываюсь. Дзасохов обнял Каца за плечи, со смехом проговорил: – Соломончик, я же с тобой в хедер
– Сейчас все бреются электробритвами, и в этом видна наша жизнь… Быстро… Быстро… В парикмахерскую некогда х
– Меня интересует, Николай Георгиевич, чему вы учите ваших работников на комбинате. – Я лично? – Ну д
Он дернулся и просел глубже на стуле, будто я ударил его ребром ладони по шее. Помолчал, усмехнулся, как-то
– А точнее? – Точнее некуда. В последний раз я его видел дня за три до смерти. – Вы говорили с ним о
Дзасохов замолчал. У него были очень красивые руки – хоть и непропорционально крупные на таком небольшом ту
– Мой начальник говорит, что каждый должен заниматься своим делом. Вот наказывать жуликов – это наша задача
– А потом помирились, что ли? – уточнил я. – Ну да. Другие дела уже были – Иконников Паша не тот стал.
Я подписал Дзасохову пропуск, в котором было написано – Кисляев, он встал, маленький, сухой, с дикой гривой
– Мальчик мой, поверь, что нет покоя и счастья в тихом сытом убожестве. Ты можешь преодолеть свою немощь, т
– Скажите, разве Страдивари – мастер лучше вас? Андреа Гварнери глаз не открыл, и только легкое дрожание
– Истинная правда! – твердо заверил Содомский. – Сколько мне таких людей встречать приходилось! Этот лас
Содомский прижал к полной груди короткопалые пухлые ладошки: – Так разве я не хочу? Пожалуйста! Меня зов
– Почему вы расстались с Иконниковым? – Мы не могли сработаться. Я же вам говорю – у него был склочный х
– А что вы делали в ночь, когда произошла кража скрипки? – Позвольте узнать, когда произошла кража. –
– Значит, я человек неприятный? – спросил Содомский. – Вы уж простите меня за откровенность, но вспомина
– Но вы не всю заметку прочитали. Там дальше написано, что птицы воспринимают еще более радужную цветовую г
Содомский помолчал, и я увидел, что его щечки утратили свой яростный накал. Они потемнели, затвердели, на н
– Найдем! – почти крикнула Лаврова. – И «Бергонци» найдем! Давайте ваш пропуск, я подпишу вам на выход… Сод
Я тоже выпил. – Значит, так, – сказал Белаш. – Должен начать свою исповедь с добровольного признания в п
– А Иконников? – Не спрашивайте! – махнул рукой Белаш. – После краха его карьеры мое несчастье для него
Молча мы выпили кофе. Белаш равнодушно и тоскливо смотрел в ярко освещенную стену. Устало сказал: – Наст
Вечером мы сидели с Поляковым в его кабинете, там, где мы впервые встретились и он помертвелыми губами еле
– Разве безрассудность – это тоже добродетель таланта? Поляков уселся в глубокое кресло, он почти весь и
Звуки летели, стремительные, быстрые, полные смысла и чувства, и я не знаю, какое толкование можно было дат
– А все-таки Паша играл это интереснее… Мы помолчали, и я, наконец, задал вопрос, из-за которого пришел
Катились дни, наступила зима, а мы с Лавровой методично, по графику, составленному после долгих препира
Профессора психиатрии Богомолова. Инструктора трудового обучения Общества глухих Кисляева. Скрипача Х
И отступиться сейчас совсем от этого дела я не мог – существуют вещи, которые человек сам себе простить не
Антонио скрестил на груди длинные сильные руки и смотрел на сына в упор – теперь тот был уже не крошечным,
– Торгаши! Жалкие! Ничтожные! Паразиты! Воры! Вы украли у меня тысячи часов на вашу учебу, я пахал неустанн
Страдивари играл, и постепенно утекали горечь, досада, страх, и как-то сами по себе забылись сомнения – про
– Да-да, Станислав Павлович, я вас слышу, – сказал Белаш, и мне показалось, будто в голосе его еще плывет п
– Ничего не попишешь, – сказал я. – Урок впредь будет. Мельник снова усмехнулся, поднял крутую седую бровь.
Он рывком поднял голову, и огромные ушные раковины его крутанулись в мою сторону, как у целевого радиолокат
– Я даже испугался в первый момент – мне показалось, что я его знаю. – А почему испугались? Белаш пос
– Не видал, не знаю, не бывал! Сказал – и баста! – заорал в голос Мельник. – Ну-ка, тихо! Тихо! – угомон
– Да. Слушаю. Здравствуйте. А, знаю… Мне докладывали уже. Ну и что? Хороший он футболист, за «Динамо» играе
– А раньше все вели в никуда! – сказал комиссар. – Вопрос у меня к тебе: почему Белаш раньше не говорил, чт
– Белаш? Конечно, помню! Это, так ска-ть, был мальчик исключительный. Так ска-ть, в смысле музыкальных спос
– Да-а, некрасиво получилось, – покачал головой я. – Нет! Нет! – замахал руками Трубицин. – Вы не подума
– Как это выражалось? – Так ска-ть, в неприятии моей методы. Мы бились, например, с ним над какой-то вещ
– Ну, есть же безусловно смешные вещи, – пожал я плечами. – Я вас не понял. Как можно смеяться над хулиг
– Чем же закончилась эта история? – спросил я. – Школа заступилась, их оштрафовали и отпустили. Через не
– А почему вы решили, что она тяготится вашими визитами? – По тону, по тому приему, что она мне оказывал
– За твое усердие и за твои способности ручается купец и посредник Дювернуа. – Что толку? – с досадой во
– Но я не могу продать себя на пятнадцать лет! – в отчаянии выкрикнул Гварнери. – И я хочу знать, что стане
Я знал, что книги регистрации происшествий не имеют сроков хранения, они лежат в архиве вечно. Но книга рег
Никифоров доставлен за безбилетный проезд в автобусе и отказ платить штраф… А, может быть, спросить у Бе
И все-таки, прочитав эту строчку, я, наверное, пошел бы дальше. Но запись была сделана именно тогда – 00 ча
– Вы, конечно, собираетесь говорить с Барановым? – Конечно. Лаврова прошлась по кабинету, закурила, б
– Да ничего вы не выясните! – с досадой сказала Лаврова. – При всех обстоятельствах он был тогда еще мальчи
– Да, было такое дело, – смущенно улыбнулся Баранов, – Я не знаю почему, но вы на следствии, а потом и в
– Дождалась, значит, Галя, – сказал я. – А она не дожидалась, – радостно засмеялся Баранов. – Как получи
– Но вы же и сами до этого о Белаше не говорили? – Тут штука такая – очень мы с Фатиком Гришку любили, о
– Ты думаешь, он был способен на такую предусмотрительность? -спросил комиссар. – Я в этом просто ув
Я кивнул. – Серьезный ты человек, Тихонов, – засмеялся комиссар. – А вот как же грудные мальцы – у них н
Я представил себе процедуру представления такому обходительному тестю, как мой комиссар, и мне стало смешно
Дежурный по Управлению принес пакет. Комиссар повертел его в руках и протянул мне: – Ты инициатор розыск
– Не факт. Из тайги на своих двоих выйти – дело нешуточное. Да от людей по возможности скрываясь. Да четыре
– Согласен, – кивнул комиссар. – Что собираешься делать? – Предъявление Мельнику фотографий обоих, срочн
Два месяца я ходил по лабиринту, оставляя на стенах засечки, и только теперь мне понемногу становился ясным
– Мне кажется, что по боковой лестнице можно, минуя дежурную, выйти в ресторан на первом этаже, а там есть
Лицо у Долгова было опухшее, покрытое сетью бурых и багровых трещин-сосудов, и неистовый блеск стеклянных г
– • А это разве плохо? – спросил я. – Чего же хорошего? Ерунда получается, не чувствует человек ответств
Долгов замолчал, и его стеклянные глаза в красных жилках потемнели, зачугунело его большое изуродованное ли
– Это для тебя, – желчно сказал я. – Для человека, уставшего после трудового дня и совсем не заботящегося о
Леонидов ухмыльнулся еще шире: – Представь себе, интересовался. Пассажира по фамилии Белаш на значится.<
– Так что насчет пятнадцатого числа? – перебил я. Савушкин удивленно воззрился на меня, потом в прежнем
Я посмотрел на него долгим признательным взглядом и душевно сказал: – Нет, Савушкин, не стоит вам поступ
– А что за галочка? – спросил я у диспетчера Оксаны. – Пропажа, – охотно пояснила она. – Какая пропаж
Скрипки свои Дель-Джезу сушил долго, затем насыпал внутрь разогретый овес и тщательно, долго чистил, а пото
И об этом сказочном богатстве подвластного ему радостного мира заговорили скрипки Дель-Джезу всем, имеющим
– Да, – кивнул огромной головой Гварнери. – И написал в ней слово поклонения Антонио Страдивари, которог
– …Да, мне знакома эта вещь, – сказала Раиса Никоновна. – Этот камертон несколько лет назад Павел Петрович
– А вы говорили об этом с Павлом Петровичем? – Что вы? Как можно? Павел Петрович его любил, значит это и
– Хорошо они рассчитали, – покачал головой комиссар. – Ловкие, сволочи… Ты за ним сам поедешь? – Нет. Я
Долгая пауза плыла по комнате, потом я сказал: – Значит, вы все-таки так ничего и не поняли во всей этой
– Скрипка?.. Я – же – вам – го-во-рил – «Стра-ди-ва-ри» – воруют – чтоб – не – по-па-даться… Нет!.. У меня
– За что сидеть мне в тюрьме? Я мухи в жизни не обидел, и крошки я чужой не взял… – Тогда зачем святая ц
Я хотел сказать, что в тюрьму уходит очень умный, одаренный человек, и это ужасно неправильно – не то, что
– Вы свет в квартире зажигали? – задал вопрос комиссар. – Боже упаси! – с каким-то испугом сказал Белаш.
– А что правильно? – с яростью спросил Белаш. – Человеком надо быть порядочным. Вот это правильно, – тих
Белаш сглотнул ком в горле, перехватил дыхание, хотел что-то сказать, потом опустил глаза и чуть слышно ска
– В кафе «Арарат». Он сидел за два столика от нас, – У Креста оружие есть? – Пистолет у него… Комисса
Белаш подумал, развел руками: – Обыкновенный «газик». Разве что никелированные колпаки на колесах -обычн
Лаврова спросила у Белаша: – Продукты и выпивка – из ваших запасов или Крест принес? – Крест принес, 
– Этикетка, – сердито сказал я. – Вы не можете предложить мне вопросов позанимательнее? – Для более зани
– Владимирской области?.. – пробормотал я. – Гм, вполне подходит. Просто здорово. Леночка, можно я вас поце
– Мы только маслята любим, – сказала Лаврова. – А Колотово – это где? Начальник цеха с такой силой уцепи
– В другой раз как-нибудь, – сказал я. – Будьте добры… Взгляните на эту фотографию. Личность вам не знакома
Директор сел за стол, онемев от испуга и неожиданности, и я понял, что если там – во дворе – Крест, то он в
– Где скрипка? – снова спросил я. Никодимов глубоко вздохнул, будто нырять собрался, и придушенным голос
Я прижал скрипку к груди и сказал Лавровой: – Эх, Леночка, жаль, нет смычка! Она засмеялась: – А то б
– Ладно, я подожду. Комиссар кивнул на динамик, откуда доносилась песня о неугомонном Одиссее. – Вот
Разве такое могло вместиться в два месяца? Хотя я забыл – это же семнадцать лет, а не два месяца А може