Комов быстро зыркнул по нему острым глазом, небрежно бросил: – А вы проверьте…. – Так я ведь не поним
Комов быстро зыркнул по нему острым глазом, небрежно бросил: – А вы проверьте…. – Так я ведь не понимаю в этом ничего, – развел Севастьянов руками. – Тогда и говорить на людей зря не надо, – серьезно сказал Комов. Севастьянов, прищурившись, посмотрел на него, и я понял, что его тихо веселила гоношня этого парнишки. Он сказал мне: – Станислав Павлович, вы-то наверняка в этой технике разбираетесь. Поглядите, там что, действительно только предохранитель сгорел? Взгляд Комова метнулся мне в лицо, как удар, я ощутил, как его взгляд давит на меня, спрашивает, волнуется, боится. И пока он смотрел на меня, в это короткое мгновение Севастьянов быстро, еле заметно подмигнул мне. Я взял в руки магнитофон, маленький, элегантный, в белом пластмассовом футляре. На задней стенке была прикреплена табличка – фирменный знак с давленым номером: НВ-182-974. Это был, несомненно, магнитофон Полякова. Первая встретившаяся нам вещь из всего похищенного. Я подержал магнитофон в руках, поставил его на прилавок, подвинул к Комову: – Открывайте крышку, посмотрим… Вся штука в том, что мне в магнитофон или в синхрофазотрон смотреть можно с одинаковым успехом. Я по этому делу – ни бум-бум. Но ведь Севастьянов что-то имел в виду, предлагая мне смотреть в непостижимое для меня переплетение проводков, конденсаторов и сопротивлений. И когда крышка со щелчком соскочила с пружин, я вспомнил, Вспомнил! Я ведь сам составлял ориентировку для розыска вещей… Мельком заглянул в нутро магнитофона, положил на него руку и сказал Комову: – Так что, только сопротивление сгорело? Он нервно дернул плечом: – Не знаю. Он говорил только про сопротивление. Я еще сам не смотрел. – Бьюсь об заклад, что в этом магнитофоне сгорел мотор! – сказал я с вызовом. – И вы собирались перемотать моторчик. – Ничего я не собирался перематывать, – уныло сказал Комов, и даже блеск его золотой коронки сильно потускнел. – Попросил взглянуть приятель. Я и оставил до вечера… – Значит, вечером зайдет приятель? – спросил я. – Ну, может, сегодня вечером, а может, завтра утром. Срочности-то никакой в этом нет. – А как зовут приятеля? – подал голос молчавший до этого Севастьянов. – Где живет приятель? Чем занимается? Как говорится, паспортные данные… – Не знаю, – сгоряча ответил Комов. – Вот это да! – удивился Севастьянов. – Как приятеля зовут, не знаете? – Да нет, как зовут знаю. Коля его зовут, а больше ничего не знаю. – Беда-а! – сказал выразительно Севастьянов. – Плохую вам работенку организовал приятель Коля…