Счастье, удача, вот то самое везение, о котором столько раздумывал Антонио, явилось в дом в лице круглого,
Счастье, удача, вот то самое везение, о котором столько раздумывал Антонио, явилось в дом в лице круглого, все время ухмыляющегося и непрерывно облизывающего красные толстые губы французика по фамилии Дювернуа. Цепким, быстрым глазом он осмотрел убожество «Каса дель Пескаторе» и сказал: – Я хочу для пробы купить несколько ваших инструментов. Мне рекомендовал вас Амати. Хваткой, ловкой рукой, опытным взглядом он мгновенно выбрал три скрипки, виолончель и альт и назначил цену – по два пистоля. – Но за такой же инструмент вы заплатите Амати по тысяче пистолей! -с гневом и болью вскричал Страдивари. – Два пистоля – это четыре золотых дуката, – ухмыляясь, сказал Дювернуа. – Огромные деньги. А тысяча пистолей – еще больше. Но Амати известен всему миру. А вы кто такой? Вас нет. Пар, облачко. Фу! – и вас нет. – Но вы же понимаете в этом и видите, что мои инструменты не хуже. Послушайте звук, взгляните на отделку, – тихо, просительно сказал Страдивари. – Разве они хуже? – Думаю, что вот этот альтик и получше будет, – сказал Дювернуа и облизнулся. – Особенно, если внутри на деке написать – Никколо Амати. Станьте Амати – и ваши инструменты будут стоить много дороже, чем его. – Но я Страдивари и не хочу быть Амати, – устало пробормотал Антонио. – Вам это и не удастся, – засмеялся француз. – Второй Амати никому не нужен. У вас есть только один выход – стать выше Амати, иначе вы останетесь на всю жизнь никем. Значит, договорились – два пистоля. А пока вы не стали выше Амати – это хорошая цена…
***
Битлы, сдавшие в ремонт краденый магнитофон «Филипс», были задержаны в десять пятнадцать. Двое лохматых парней в расклешенных брюках, украшенных внизу какими-то пряжками и цепочками, ввалились в мастерскую и еще от дверей заорали Комову: – Готов? Не знаю, каким был мастером и приемщиком Комов, но актер он оказался слабоватый. Нервы у него совсем неважные были. Вместо того чтобы пригласить их в подсобную комнату, он вдруг стал лепить отсебятину: – Значит… это… как его… тут фрикцион… За пятерку наломаешься… а потом… Интересно было бы знать, где достать такую машину… – Чего-чего? – спросил один из парней. Я понял, что мы на грани прогара. Невыспавшийся, недовольный Севастьянов понял это раньше меня, потому что он уже выскочил из подсобной комнаты, где мы стояли, и сказал ребятам: – Привет, отцы. – Привет, – сказали они и повернулись снова к Комову. – Так ты что, не сделал маг? – Я его сделал, – сказал Севастьянов. – У него опыта не хватает.