– Оно и видать! – сказал Мельник. – Конечно, – невозмутимо ответил комиссар. – Я с батальонной разведкой
– Оно и видать! – сказал Мельник. – Конечно, – невозмутимо ответил комиссар. – Я с батальонной разведкой через линию фронта, а ты с буханкой под фуфайкой – через проходную. Да-а, значит, пришел я с фронта – и в ОББ – отдел борьбы с бандитизмом, а ты – за старое. Я – по малинам и притонам, а ты – им инструмент надежный, двумя молниями меченный. И в конце оба мы с тобой в этом кабинете, только я здесь хозяин, а ты мне ответчик. Вот видишь, как оно все раскрутилось. А ты боялся, что душевного разговора у нас не получится. Вот теперь и объясни нам, как ты на это дело пошел. Долго сидел Мельник молча, уперев ладонями тяжелую шишкастую голову, и по напряженной широкой спине его я видел, как борются в нем, кипят злость, усталость, гнев, досада, сожаление о невозвратимом, бессилие и необычайная, громадная тоска и жалость о том, что было сделано в целой жизни и теперь бесследно утекает, как вода из пригоршни. – Ладно, о пустом поговорили, давай по делу теперь, – сказал он. – Давай, – согласился комиссар. – Пусть барышня пишет, – Мельник кивнул на стенографистку. – А ты запоминай или там как хочешь. Значит, явился ко мне лет пять назад человек. Стрижка модная – «под ноль», ясно, с какого курорта. Человек он, видать, немалый – сразу от нескольких моих клиентов привет передал. И не туфту какую-нибудь, а враз я понял – с делом пришел. – Он вам предложил что-нибудь? – спросил я. Мельник покачал головой: – Нет. Передал привет, сказал, что придет еще – поговорим о делах. Про жизнь мою спросил – какие заработки. А какие они сейчас, заработки -вы ведь всех воров, какие «в законе» были, переловили, тех, кто инструмент мой пользовал. Шантрапа всякая осталась, так что я не по воле, так по нужде со всеми своими делами завязал – нет боле спроса на мой товар. Ну, дал мне этот человек двести рублей… – За что? – заинтересовался я. – Ни за что. В виде временного вспомоществования, мол, ждут нас хорошие будущие дела, это вроде аванца. Я и скумекал, что большой корабль ко мне прибыл, коли ни за что, ни про что две сотняги отвалил – под одни разговоры. – Значит, вы понимали, что этот человек преступник и планирует противозаконное дело? – задал я линейный вопрос. – Ну, ясно, что не фининспектор. Ты же мне из своей зарплаты две сотни за знакомство не подаришь. Да, короче, исчез он после этого почти на год, а когда явился вновь – не узнал его: разнаряжен, как из заграницы. Обустраивался, говорит, дела приводил в ажур. После этого стал регулярно заглядывать – водки, закуски навезет, анекдоты говорит, о том, о сем расспрашивает, а про дела – ни гугу. Ну и я его, конечно, не подгоняю -мерин на кучера не «нукает». Пока однажды не приехал он, без водки, весь сурьезный, давай потолкуем про дела – говорит мне.