Он пытался представить себе Марину такой, какой она была, к
Он пытался представить себе Марину такой, какой она была, когда они поливали цветы, но этот милый образ расплывался, ускользал от внутреннего зрения, и перед глазами снова появлялась Людмила — высокая, статная, с сильными гибкими руками. Глаза у неё блестящие, наглые, смотрят в упор. «Как фары», — говорит Ваня Гришин. «У него, понятно, шофёрские сравнения. — Сомин улыбнулся. — А какие действительно у неё глаза? Как звезды? А ресницы — лучи? Нет — как ночные озера!» Это сравнение ему понравилось, но тут же он снова поймал себя на том, что продолжает думать о Людмиле. Сомин встал, затянул ремень и пошёл вдоль старых каштанов, выстроившихся на окраине станицы. За деревьями начиналась пшеница. Он обогнул угол поля и увидел у крайней избы парочку. Звуки гитары доносились отсюда. Сомин невольно пригнулся, прижимаясь к стволу дерева. Его окликнул знакомый голос: — Маскируешься, салага! Я тебя давно вижу! — Чёртов разведчик! — Сомин вышел из-за дерева. — Чего прячешься? Иди к нам, — сказал Валерка Косотруб. — Так я из деликатности… Не хотел мешать. Сомин уселся на скамеечку. Рядом с Валеркой сидела плотная круглолицая дивчина с косичками вокруг головы. — Это Галочка — моя невеста, — небрежно пояснил разведчик и снова взялся за гитару:
Колокольчики-бубенчики звенят, Наши кони мчатся три часа подряд, Наши кони утомились — дальний путь,