— По пикирующему… Курс — сто шестьдесят. Вниз — тридцать
— По пикирующему… Курс — сто шестьдесят. Вниз — тридцать… Скорость — двести… Прицельные немедленно выполнили команду, а у Сомина от радости заколотилось сердце. Он ни на мгновение не отрывался от коллиматора и уже не выпускал самолёт из перекрестия. — Вниз — сорок пять! Огонь! Пикирующий самолёт сам налетел на трассу снарядов, направленную наперерез его пути. «Юнкерс» накололся на неё, как яблоко на вязальную спицу. Он выпустил длинный дымовой шлейф и, не выходя из пике, ударился о склон горы. Следующий самолёт сбросил бомбы куда попало. Быстро сменялись команды: курс, скорость, дальность, вниз, вверх… Когда скрылся последний самолёт, Сомин отошёл от штурвала. Гимнастёрка на нем была мокрой. У орудия стоял Земсков. — Ты командир взвода или наводчик? — спросил Земсков. — Разжаловать тебя в рядовые за такую самодеятельность. Тогда насидишься за штурвалом. Сомин ещё не оправился от радостного возбуждения. У бойцов тоже было отличное настроение. Не каждый день удаётся сбить самолёт! Но Земсков не собирался их поздравлять. Вид у него был крайне недовольный. — А почему второе орудие не стреляло? — спросил Сомин. — Это уж тебе надо знать. Ты — командир взвода, — Земсков положил бинокль в футляр. — Пошли на второе орудие. Посмотрим. Когда они вошли в кусты, Сомин схватил Земскова за руку: — Спасибо тебе, Андрей! Выручил ты меня не в первый раз, мой командир…