— Беру боевые установки, десять машин боепитания, орудия
— Беру боевые установки, десять машин боепитания, орудия ПВО — ПТО и санитарку. Садитесь в мой «виллис» и ведите дивизионные тылы в Песчанокопскую. Сегодня же отправьте машины за снарядами в Развильное. Будаков не уходил. — Ну, что ещё? — раздражённо спросил Арсеньев. — Сергей Петрович, подумайте. Нельзя так рисковать. — Выполняйте приказание, товарищ гвардии майор. С боевых установок были сняты чехлы. Люди разобрали гранаты. Теперь Арсеньев и Яновский ехали на подножках машины Шацкого, положив по паре гранат в карманы. Но противник не появлялся. До станицы Егорлыкской оставалось несколько километров. Арсеньев остановил колонну и послал вперёд Бодрова с тремя матросами. Мичман пошёл по обочине дороги. В степи было тихо. Из станицы не доносилось ни одного звука. Когда поровнялись с посадкой акации, Бодров приказал приготовить гранаты. По одному спускались в кювет. В кустах что-то зашуршало, щёлкнул затвор: — Хенде хох! Бодров размахнулся гранатой: — Я тебе дам «хенде хох»! — Мичман! — Валерка! — Так точно. Валерий Косотруб — сын собственных родителей! — Уф! — вздохнул мичман. — Чуть я тебя не взорвал, сукиного сына! — Чуть я тебя, товарищ мичман, не пустил на дно — рыб кормить! Из кустов вышли Земсков, Журавлёв и разведчик казах Иргаш. — Мы уже разбили огневую, — сказал лейтенант. — Ведите сюда дивизион. Не прошло и четверти часа, как на Егорлыкскую обрушились гвардейские залпы. Арсеньев не пожалел снарядов — утром привезут новые.