Он сложил своё письмо и сунул его обратно в конверт со злов
Он сложил своё письмо и сунул его обратно в конверт со зловещей надписью. Все время Сомин надеялся, что она поймёт его состояние тогда, под Москвой, что примет, наконец, во внимание то, что сейчас он — на передовой. Но какие могут быть оправдания, когда человек сам растоптал свою любовь?! Сомин решительно положил письма в карман и достал из полевой сумки измятую ученическую тетрадку с кудрявым Пушкиным на обложке. Лучше всего заняться делом! — Итак, допустим, что нужно обстрелять рощу, в которой укрываются пехота и танки противника. Глубина — пятьсот метров, ширина — двести пятьдесят. Что нам надо учесть? — Он закрыл тетрадку и начал вспоминать: — Величину площади рассеивания — это раз. Размеры цели — два. Удаление средней траектории от цели — три, и направление стрельбы относительно… Относительно чего? До Сомина донёсся хриплый смешок Куркина: — Опять наш командир учит уроки. Скоро будет профессором! Эта острота вызвала смех у одного Лавриненко. — Вот недотёпы! — обернулся Белкин. — И кто вас сделал, таких недоумков? Разговор прервал Тютькин: — Шш-ш! Глядите… Из орешника вышла небольшая птица в ярком красно-жёлтом оперении с чёрной головкой. Она подошла к стволу дерева метрах в тридцати от того места, где отдыхали артиллеристы, и начала что-то искать среди корней. Тютькин тихо встал, замахнулся стреляной гильзой от 37-миллиметрового снаряда, крадучись сделал несколько шагов.