— Вам было тогда не до неё. — Конечно. Но в такие минуты
— Вам было тогда не до неё. — Конечно. Но в такие минуты зорче видишь и запоминаешь все. Я только теперь поняла ваши слова о надёжной душе. Земсков лёг на землю, прижавшись лицом к траве. Марина долго сидела рядом с ним. С дороги раздался голос Косотруба: — Капитан Земсков, к генералу! Земсков встал, оправил ремень и подал руку Марине: — Спасибо. — За что? — За все. А главное — за Володю. Вы помогли ему стать настоящим человеком, офицером. Мысль о вас. Любовь к вам… В избе, где остановился Назаренко, было полно офицеров. Когда Земсков вошёл, генерал поднялся из-за стола: — Отлично действовали, товарищ Земсков. Сегодня днём отлично действовали. Капитан Николаев доложил мне, что вы приняли на себя командование обоими дивизионами и обеспечили взятие хутора с минимальными потерями. Яновский пристально смотрел на Земскова. Он видел в его лице сейчас много нового. Исчезла юная непосредственность. Черты стали грубее. Горе, опасности, постоянное напряжение воли сделали это лицо каким-то другим, словно Яновский видел старшего брата того Андрея, которого он знал. Особенно изменился взгляд. — Вы очень устали, Андрей Алексеевич, — Яновский никогда до этого не называл его по имени и отчеству, — может быть, следует дать вам отпуск недели на две? Земсков усмехнулся: — Вы шутите, конечно, товарищ подполковник. Полк наступает, а начальник разведки поедет в тыл?