Сомин бросился к Марине. Он в отчаянии посмотрел вокруг и в
Сомин бросился к Марине. Он в отчаянии посмотрел вокруг и встретился взглядом с Земсковым. — Это врач — Марина Константиновна, — сказал Земсков. Между тем Степанов, Дашенька и санитары начали приводить в порядок операционную. Людмила собирала с пола инструменты. Она нашла стерилизатор, валявшийся у стены. Косотруб и Дручков помогли установить его. Разожгли огонь. Марину вынесли на воздух. Она скоро пришла в себя и попросила отвести её к отцу. Полковник лежал на шинели за стеной сарая. Сомин и Земсков долго стояли рядом с Мариной, которая сидела прямо на земле, не отводя глаз от отцовского лица. Сгущались сумерки. Приближалась ночь. Земсков позвал своих людей. К нему подошли только Косотруб и Дручков. Нурьев уже лежал на операционном столе, а кладовщик и шофёр — под навесом, вместе с другими ранеными. Людмила помогала Степанову. — Мы должны идти, — сказал Земсков. — О раненых здесь позаботятся, мёртвых похоронят без нас. Он подошёл к дверям и обратился к Степанову: — Я иду в Абинскую. Передам начсанарму, чтобы вам послали помощь. Степанов не слышал его. Он вообще ничего не слышал. Он работал. Врач торопился сделать все, что было в его силах, до той минуты, когда следующий приступ свалит его с ног. Людмила вышла вслед за Земсковым: — Андрей! — Пошли, Людмила… — Я останусь тут. Надо помочь. Земсков кивнул головой: — Оставайся. Заеду за тобой завтра.