— Кого назначите? — спросил Арсеньев. — Думаю перевест
— Кого назначите? — спросил Арсеньев. — Думаю перевести Дручкова с первого орудия, — ответил Николаев, — а Шацкого назначить на прежнюю должность. — Добро! Выводите батарею на шоссе. Арсеньев пошёл дальше. Фельдшер Горич с помощью санинструкторов быстро перевязал четверых раненых и побежал к автоматическому орудию. Здесь уже был Яновский. — Сомин, в санитарную машину! — приказал комиссар. Сержант поддерживал здоровой рукой раненую кисть, наскоро обмотанную бинтом. — А вы гарантируете, что меня вернут в нашу часть? — спросил он. «Вот народ! — подумал Яновский. — Как я могу ему дать гарантию?» — Ничего я вам не гарантирую. Марш в санитарную машину! Горич уже размотал руку Сомина: — Пальчик у тебя оторвало! — он полил раненую руку иодом прямо из флакона. — Только один палец? — от резкой боли у Сомина снова все завертелось в глазах. — Разрешите остаться на орудии, товарищ комиссар! Долго разговаривать было некогда. Комиссар махнул рукой и пошёл к другим раненым. Их было человек десять. Трое уже не нуждались в госпитале. Матросы рыли под деревьями братскую могилу.
2. В КРАСНОМ КРЫМУ — ТАНКИ!
До огневой позиции было не более получаса хорошего хода. Но минут десять потеряли из-за бомбёжки. Арсеньев вёл дивизион с наибольшей скоростью, которую позволяла изрытая дорога. По обочинам валялись разбитые машины, брошенное военное снаряжение и трупы лошадей.