Бодров понял приказ капитан-лейтенанта. Он взял человек де
Бодров понял приказ капитан-лейтенанта. Он взял человек десять матросов и первым начал спускаться с кручи, цепляясь за кустики жёлтой травы, обдирая руки и одежду о камни. Шацкий не удержался и покатился кубарем, но сумел вовремя ухватиться за какую-то корягу. Один за другим матросы спускались к воде. Выгрузить ящики и мешки было делом одной минуты. — А ну, взяли! — командовал Бодров. — Разом! Матросы ухватились за цепь на носу. Кое-кто вошёл по пояс в воду, подталкивая тяжёлый барказ, который нехотя выполз на берег. Его тут же перевернули, чтобы вылить воду, и снова спустили на Дон. Две пары весел валялись на песке. — Шацкий, Клычков — на весла! — Бодров сел на корму. — На воду! Р-рраз! Повинуясь привычным матросским рукам, барказ рывком отошёл от берега. Шацкий и Клычков гребли, как на состязаниях в Севастополе в День Военно-Морского Флота. Казалось, даже сам Дон, словно дикий конь, сбросивший уже немало седоков, понял, какой всадник вскочил в седло. Плеснула косая береговая волна. Подхваченное течением судёнышко пулей пролетело расстояние до того места, где ждали Арсеньев и Земсков. — Левым табань! Правое — на воду. Товсь! Товарищ капитан-лейтенант, шлюпка подана! — доложил Бодров, подняв ладонь к мокрой мичманке. Арсеньев одним прыжком вскочил в барказ, не коснувшись рукой борта, и застыл как вкопанный. Земсков перебрался на лодку не так лихо, но тоже быстро. Не прошло и минуты, как барказ причалил к середине моста, рядом со злополучным трактором. На мгновение здесь стихли крики и брань. Матросы без всякой команды схватились за трактор.