Никогда не слыхал Яновский от Арсеньева таких слов. Вот, ка
Никогда не слыхал Яновский от Арсеньева таких слов. Вот, кажется, знаешь человека, как самого себя, и кто мог подумать, что мрачный, холодный Арсеньев хранит в своей ожесточённой душе эту мечту? Дивизион Ермольченко уже вышел на дорогу. Яновский надел фуражку, протянул руку Арсеньеву: — Я пошёл, Сергей Петрович. Ты очень хорошо сказал сейчас. Я тоже верю в это. Пройдут наши машины по Красной площади под Флагом миноносца, а пока пройдём по дороге на Ново-Георгиевскую. Яновский уехал с дивизионом капитана Ермольченко. Улеглась на дороге пыль. А спустя полчаса в том же направлении вышли два других дивизиона и штаб полка. В Павловском было тихо. Небольшой хутор, окружённый садами, напоминал те кубанские хутора, которых так много было на пути моряков от Армавира до Майкопа. Косые лучи пробивались сквозь зелень садов, выхватывая то яблоко, то ветвь чернослива, то сочную жёлтую грушу среди тёмных запылённых листьев. Белые аккуратные хатки, разбросанные без всякого порядка, сбегали к речке, через которую были перекинуты две доски с шаткими перилами. Под мостиком оживлённо беседовали гуси. Кривая верба отражалась в спокойной воде, а на вербе, над ручьём, сидел рыболов лет пяти, без штанов, с сачком на длинной рукоятке. Машины управления полка остановились у самой воды. Рыболов покинул свою позицию, вошёл в воду, доходившую ему в самом глубоком месте до пупа, и уставился на машины.