Косотруб шёл впереди, за ним Людмила, последним — Земсков.
Косотруб шёл впереди, за ним Людмила, последним — Земсков. Напрямик было много ближе, чем по шоссе, петляющему между плавнями, но все-таки когда луна поднялась над лесом, они прошли только полдороги. — Бери правее, — прошептала Людмила, — вон по тропке… — Залезем в плавни, не выберемся! — предупредил Земсков. Людмила обернулась к нему. В её лице не было и тени тревоги: — Раз взяли меня, верьте. Я знаю дорогу. «Она не представляет себе опасности, — подумал Земсков, — идёт, как на прогулку. И ещё радуется чему-то!» Дорожка действительно упёрлась в плавни. Людмила обогнала Валерку и пошла вправо по краю болота. Земсков взглянул на компас: «Уклоняемся в сторону!» Девушка уверенно шла вперёд. Показалась какая-то тёмная постройка. — Волчья мельница. Здесь гребля — плотина такая, — пояснила Людмила. На мельнице было темно. Это старое сооружение давно пустовало. Даже мыши и крысы ушли отсюда, наверно, на Адагум, где совхоз построил мельницу с дизельным мотором. Ручей затянуло илом, колёса прогнили. Но гребля и старая булыжная мостовая по той стороне болота сохранились. Сюда, на старую мельницу, Людмила не раз ходила девочкой. Многие боялись, а она нет. Какие могут быть водяные и ведьмы в эпоху механизации сельского хозяйства? Вот бандиты здесь были, но и те давно повывелись. Девчонки говорили, что по ночам тут слышатся голоса и кто-то ухает под колесом. Людмила не верила. Впрочем, точно сказать не мог никто, так как ночью сюда ходить не отваживались. Людмила много раз собиралась пойти одна, но так и не решилась. Все-таки жутко было бы оказаться одной среди ночи на Волчьей мельнице.