— Сейчас возьму полуторку, поеду искать, — заключил Нико
— Сейчас возьму полуторку, поеду искать, — заключил Николаев. Земсков покачал головой: — На дороге машины нет. Я ехал последним и смотрел очень внимательно. Ясно, что машина осталась в Павловском. Пошли к Будакову! Надо немедленно принимать меры. Подполковник Будаков находился в том самом доме, где Арсеньев прощался с Яновским. Теперь капитан 2 ранга лежал на кровати, застланной накрахмаленной простыней. В комнату один за другим входили матросы. Они все ещё не верили в смерть своего неуязвимого командира. Из соседней комнаты, через полуотворённую дверь выглядывали испуганные детские головки. Молодая полная казачка, босая, в длинной чёрной юбке, цыкнула на детей и, раздвинув плечом столпившихся у кровати, поставила в изголовье зажжённую свечу. Будаков сидел за столом у окна. Увидев Земскова и Николаева, он приказал всем выйти. Остались только двое матросов, неподвижно стоявших у тела убитого командира с автоматами на груди. Будаков молчал, глядя в глаза Земскову. — Товарищ подполковник, — сказал Николаев, — надо выручать флаг и боевую машину. Разрешите атаковать Павловский под прикрытием огня второго дивизиона. Начальник штаба, ставший теперь командиром полка, сделал отрицательный жест: — Невозможно. Я отвечаю за полк. До подхода пехоты — никаких атак. — Но, товарищ подполковник, там же Флаг миноносца. Наш флаг! И секретная техника, за которую мы отвечаем головой. Вы понимаете это? — Николаевым снова овладела ярость. — Вот здесь, у тела командира моего корабля, клянусь — не буду живым — подорву боевую машину и выручу флаг. Его Арсеньев с тонущего лидера… Вот он лежит здесь убитый, если бы он жив…