— Рацию возьмёте в первом дивизионе, — сказал Арсеньев.
— Рацию возьмёте в первом дивизионе, — сказал Арсеньев. Людмила не могла оставить свой пост, чтобы хоть на минуту выйти к Земскову. Она проводила его взглядом и ещё долго смотрела на полуоткрытую дверь блиндажа. Полуторка с зенитным пулемётом стояла за холмом. Земсков ещё издали показал жестом: «Заводи!» Из травы поднялась встрёпанная рыжая голова: — Подъем! — закричал Косотруб. Лавируя между воронками и буграми, машина покатилась вперёд. Земсков приехал в первый дивизион в тот момент, когда батареи перезаряжались после залпа. Шацкий в обгорелой гимнастёрке проверял наводку у одной из боевых машин. Земсков вручил ему флаг, затянутый в чехол. Моряк неловко взял его забинтованными руками и позвал командира первой боевой машины: — Дручков, принимай Флаг миноносца. Наступаем! Сомин, стоявший у своих пушек, издали увидел Земскова. Он хотел подойти к нему, но с востока донёсся густой гул приближающихся самолётов. Выдёргивая бинокль из футляра, Сомин крикнул: — К бою! Артиллеристы вскочили на платформы орудий. Самолёты шли с тыла. Стволы автоматических пушек повернулись по направлению, указанному Соминым. Командиры орудий смотрели на него, ожидая команды. И вдруг Сомин опустил бинокль: — Отбой! — закричал он. — Смотрите, товарищи! Казалось, что самолёты мчатся по степи, касаясь травы широко раскинутыми крыльями. Стремительные тени скользнули по огневой позиции. А следом шла уже новая волна, за ней третья, четвёртая… В рёве моторов, в сплошном грохоте разрывов, доносившихся с переднего края, потонули радостные крики: