Сарайчик Прохоровых находился за огородом, среди зарослей
Сарайчик Прохоровых находился за огородом, среди зарослей бузины и лопуха. В дом заходить не стали. Земсков сорвал с дверей сарая повешенный для пущей верности хозяевами жестяной замочек. В темноте он нащупал лестницу. Сидоркина караулила у ворот. Когда под ногами Земскова заскрипели хлипкие ступеньки, сверху раздался срывающийся голос: — Стой! Ребята, гранаты к бою! — Людмила, это я — Земсков! Он схватился руками за раму чердачного люка, подтянулся и влез наверх. Людмила бросилась к нему: — Земсков, Андрей! — Она обхватила его за шею и громко заплакала, всхлипывая и вытирая слезы о дороховскую полосатую рубашку. — Кто здесь с вами? — Никого. Это я так, чтоб испугались. Я — одна. — А где Горич? Где все? Оказалось, что санитарная машина задержалась, так как Горича позвали оказать помощь командиру танкистов. Вместе с Юрой ушёл санитар. Людмила и шофёр ждали долго, потом поехали к мосту, но дорога была забита машинами, и шофёр решил объехать пробку переулками. Внезапно началась стрельба. Несколько пуль попало в машину. Когда взорвали мост, шофёр бросился бежать, а Людмила осталась. У неё не было никакого оружия, кроме ампутационного ножа. Этот длинный хромированный нож и сейчас торчал за голенищем брезентового сапожка. Первое время Людмила не очень боялась, но когда по соседней улице прошли немецкие танки, она растерялась, схватила что попало из медикаментов и побежала в переулок. На её глазах фашисты закололи широкими штыками шофёра санитарной машины, который пытался спрятаться в газетном киоске. Людмила не могла двинуться с места. Окаменев, она стояла под аркой ворот. Какая-то женщина отвела девушку к себе домой, а когда стемнело, её спрятали на этом чердаке.