Он спрыгнул с орудия и позвал Писарчука: — Возьми караби
Он спрыгнул с орудия и позвал Писарчука: — Возьми карабин, гранаты. За мной! Было ещё довольно светло. Сомин и не думал о том, что его могут заметить немецкие наблюдатели. Почти не маскируясь, он перебегал от куста к кусту. Писарчук едва поспевал за ним. Вот и ручей. Сомин и Писарчук залегли в кустах, метрах в пятидесяти от потока, журчащего по каменистому руслу. Они сразу увидели человека, который, высунувшись из высокой травы у самого ручья, сполз на карачках в воду. Теперь вещмешок был у него в руках. — Назад! — крикнул Сомин. Человек от испуга выронил в воду свой мешок и оглянулся, поднявшись во весь рост. — Он! Назад! Стреляю!.. Лавриненко подхватил свой мешок и, балансируя по камням, начал перебираться на ту сторону. — Стреляй, Писарчук! — Сомин вытащил наган. Не ожидая, пока боец снимет карабин из-за спины, он выпустил подряд все семь пуль, но не попал. У Писарчука дрожали руки. Ствол карабина ходил из стороны в сторону. Беглец уже перебрался на другой берег, но запутался в лямках вещмешка и упал в воду. Сомин вырвал карабин из рук Писарчука. Мушка остановилась на согнутой мокрой спине Лавриненко в тот момент, когда он подымался на ноги. Звук выстрела и крик слились. — Готов! — оказал Писарчук. Сомин отдал ему карабин. Теперь у него самого дрожали руки. Он возвратился на орудие, трясясь от озноба. — Лавриненко все нет, — доложил Белкин.