— Санитарную, с белым якорем на дверке. — Видел. Потому
— Санитарную, с белым якорем на дверке. — Видел. Потому и поверил тебе сразу, только хотел испытать. Машина эта стояла направо за углом, у скверика. Видимо, повреждена. Пошли — помогу. Женщина схватила его за руку: — Куда ты, горе моё?! Он ласково отстранил её: — Терпи, Катенька. Ещё не то будет. Сама знаешь… Когда совсем стемнело, Земсков в полосатой рубашке, надетой поверх гимнастёрки, и в брюках навыпуск вышел вслед за Дороховым. У сквера, в переулке, действительно стояла санитарная машина. Она была пуста. Дорохов быстро разобрался: — Бензобак пробит. Вот ещё дырки от пуль. Ясно — бросили. А много было людей? — Четверо: военфельдшер, санитар, девушка-сестра и шофёр. Земсков внимательно осмотрел все вокруг машины, поднял с тротуара бинт в бумажной обёртке, потом прошёл несколько шагов налево, вернулся, пошёл направо. Под ногой у него хрустнуло стекло. Земсков нагнулся: разбитый пузырёк! Он опустился на колени, понюхал землю и ощутил слабый запах иода. Видимо, убегая из машины, люди захватили с собой медикаменты. Может быть, обронили ещё что-нибудь? Дальше никаких следов не было. — Погоди, парень! — сказал Дорохов, остановившись у низкого окна, выходящего на тротуар. Он тихонько постучал. Приоткрылась ставня. — Стрельцова, это я — Дорохов. Их немедленно впустили. Посыпались вопросы: — Товарищ Дорохов, вы здесь? — Корней Иванович, как же вы остались?