— Положение войск Закфронта представляется весьма затру
— Положение войск Закфронта представляется весьма затруднительным, — говорил майор Будаков. И если вокруг были люди, в чьих дружеских чувствах он не сомневался, майор добавлял: — С военной точки зрения было бы целесообразнее начать эвакуацию фронта на восток теперь же, до начала нового немецкого наступления. А оно не замедлит. Можете не сомневаться! В отсутствии Яновского Будаков чувствовал себя куда свободнее. Он считал себя незаурядным артиллеристом и тактиком и втайне полагал, что командовать дивизионом или даже полком РС смог бы значительно разумнее, чем Арсеньев. — Недели Закфронта сочтены, — сказал он однажды в «кают-компании», оборудованной под деревьями Каштановой рощи, — и если Северная группа сумеет пробиться на восток, то мы вместе со всей Приморской группой окажемся сброшенными в Чёрное море, откуда ведёт начало наш славный дивизион. Надо, товарищи, смотреть правде в глаза. В ответ на эти слова тихий начальник боепитания Ропак, никогда не возражавший старшим по званию, возмутился: — Что вы говорите, товарищ майор? Значит, вся героическая борьба в степи — бесполезная, бесцельная… — От волнения он не мог подобрать нужного слова. — А защита Ростова? А хотя бы тот путь, который проделали мы с Земсковым в тылу у немцев? А бой на переправах через Кубань? Вы просто не знаете цену нашим людям! Начальник штаба резко оборвал его: — Ваше дело — техника, товарищ инженер-капитан! — Потом он добавил уже другим тоном: — Мне ясно, что боев на побережье не миновать, но, конечно, мы будем сопротивляться. Не поймите меня неправильно.